Мисс Чилмарк крикнула:
— Кто-нибудь, уберите ее отсюда! Мое платье!
Через мгновение в комнате появился владелец пса — высокий худой жилистый мужчина в черной кожаной куртке, черном берете и темно-синих бриджах — и скомандовал:
— Марлоу, к ноге!
Пес помахал хвостом, радостно тявкнул и обдал собравшихся новой порцией воды.
— Он вас не слушает! — раздраженно прокомментировала мисс Чилмарк. — Вы должны держать его на поводке. А еще лучше — оставлять дома.
— Это весьма жестокосердно с вашей стороны, мадам, — возразил Руперт с безупречным выговором выпускника одной из лучших британских школ. — Марлоу всю неделю ждал этого собрания. Он сделал только то, что обычно делают собаки, отряхивая шерсть.
Майло возразил:
— А что еще обычно делают собаки? Может, он и это нам продемонстрирует? Честное слово, мне не терпится взглянуть.
— Господи, да что вы так взъелись на несчастное животное? — возмущенно спросил Руперт. — А вам бы понравилось сидеть в мокрой одежде?
— А вам понравится, если я выставлю вам счет из химчистки? — съязвила мисс Чилмарк.
— Называете себя «Ищейками», а сами боитесь живой собаки, — заметил Руперт с улыбкой, обнажившей больше провалов во рту, чем зубов.
Полли Уайчирли решила, что пора восстановить порядок:
— Почему бы нам снова не занять свои места? Тогда и Марлоу успокоится. Обычно он ведет себя очень мирно.
— Но стулья мокрые, — возразила мисс Чилмарк. — Я не хочу сидеть на мокром стуле.
На сцене появилась сухая тряпка, сиденья быстро вытерли, и собрание продолжилось без участия Марлоу, которого заставили выйти из круга и привязали к стулу его хозяина.
Ширли-Энн отметила, что Руперт с виду остался совершенно безучастен к тому переполоху, который вызвали он и его собака. Он сидел между Полли и Майло с расслабленным видом, скрестив ноги и обхватив ладонью подбородок. У него было узкое худощавое лицо, на котором резче всего выделялись крупный нос и темные, живые, глубоко посаженные глаза, остро смотревшие из-под черного берета.
Полли сообщила:
— У нас шла чрезвычайно полезная дискуссия о роли тайны в классическом детективе.
— Скукотища, правда? — Руперт сразу принял вызов. — Никакой связи с реальным миром. Все эти эксцентричные детективы-любители: высокомерные лорды, старые дамы, бельгийские беженцы в поисках каких-то незамеченных улик… Полная чушь. Бьюсь об заклад, что в реальном мире вы не найдете ни одного убийства, раскрытого частным детективом. — Он обвел глазами публику. — Ни одного.
— Вот и замечательно, — беспечно отозвался Майло. — Не хочу, чтобы книги имели отношение к реальной жизни.
— Или к реальной смерти, — добавила Джессика.
— Вот именно.
Но Майло не понял, в чем подвох.
Руперт громко рассмеялся, снова продемонстрировав голые десны. Он выглядел, как живописная руина — мрачновато, но привлекательно.
— Короче, это сказочки для взрослых.
— Почему бы нет? — возразил Майло. — Я люблю немного волшебства, даже если в конце оказывается, что это просто трюк.
— Я тоже, — вставила Ширли-Энн.
Руперт бросил на нее страдальческий взгляд:
— Ну вот, еще одна жертва позднего развития. Проклятье, я снова в меньшинстве!
Полли поспешила разрядить атмосферу.
— Помнится, когда выступала Ф. Д. Джеймс, — некоторые из нас слышали ее лекцию, — она сказала, что, вероятно, у нее с детства была склонность к детективам, потому что когда няня в первый раз прочитала ей про Шалтая-Болтая, она подумала: «Он упал сам или его толкнули?»
Руперт не удержался от улыбки, но тут же снова бросился в атаку.
— А потом они жили долго и счастливо? — ехидно спросил он. — Этого вы хотите от чтения?
— Скорее, чувства восстановленной справедливости, — ответила Ширли-Энн. — Или это одно и то же?
Майло заметил:
— Я люблю, когда автор увязывает все концы.
— Значит, вам хочется спать спокойно, зная, что все в порядке. — Руперт с мрачной иронией оглядел публику. — А вы когда-нибудь видели криминальную статистику? Вы знаете, что происходит в мире? Вас когда-нибудь грабили?