— В последнее время редко услышишь это слово, — рассеянно заметила Полли. — Забава. Милое словечко.
Но Майло не собирался сдаваться:
— Разумеется, самая лучшая и изысканная форма интеллектуального детектива — жанр «запертой комнаты».
Руперт застонал и сполз по спинке кресла, вытянув свои длинные ноги. Майло не обратил на него внимания.
— Лучший представитель этого жанра — Джон Диксон Карр. «Герметически запертое помещение», как он это называл, лежит в основе многих его произведений. Не знаю, читал ли кто-нибудь из вас «Человека-призрака».
Ширли-Энн весело подняла руку. Как ни странно, второе подтверждение последовало от Сида: он молча кивнул, продолжая смотреть на свою кепку.
Майло продолжал:
— В таком случае, на следующей неделе я прихвачу свой экземпляр. Не говоря о том, что «Человек-призрак» является наиболее увлекательным романом за всю историю детектива, в нем имеется знаменитая глава, целиком посвященная «тайне запертой комнаты». Доктор Фелл, герой Диксона Карра, специально прерывает повествование, чтобы прочесть лекцию на эту тему, и делает это превосходно. Не правда ли?
Он посмотрел на Сида, и тот снова кивнул.
— Кстати, хорошая идея, — добавил Майло. — Я прочту ее вам в следующий раз и бьюсь об заклад, что доктор Фелл заставит многих из вас изменить свое мнение, даже если это не удалось мне.
Руперт громко обратился к Ширли-Энн:
— Бедняга прочно сел на своего конька. Его теперь не заткнешь. Он совсем помешанный. Входит во все тайные общества вроде «Ку-Клукс-Кристи», «Детки Дороти Л.» и «Боже, храни Холмса». Эти люди считают себя посвященными. Поверьте, дорогая, единственный фанклуб, в который имеет смысл вступать, — Общество Шерлока Холмса в Австралии. Они встречаются раз в год, напиваются до смерти, палят в воздух из ружей и поют: «С днем рожденья, Мориарти, чертов ублюдок, с днем рожденья тебя!»
Но Ширли-Энн больше посочувствовала Майло. Ему и до прихода Руперта приходилось отбиваться в одиночку.
Полли снова взяла штурвал в свои руки. Она предположила, что они смогут лучше раскрыть тему, если перейдут к следующей части программы и каждый из участников расскажет о прочитанной им книге. Мисс Чилмарк вызвалась начать, но предусмотрительная Полли вспомнила, что Майло в прошлый раз пропустил свою очередь, и передала слово ему. Тот объявил, что будет говорить о «Собаке Баскервилей», после чего в зале послышался громкий и абсолютно неприличный зевок. Все подозрительно уставились друг на друга, но тут лежавший на боку Марлоу зевнул еще раз, и по комнате пронесся приглушенный смешок.
Майло, ничуть не смутившись, объявил, что достоинства «Собаки Баскервилей» легко сокрушают все аргументы, выдвинутые здесь против классического детектива. Великолепная атмосфера и драматичное повествование играют в ней куда большую роль, чем простой ответ на вопрос «кто убийца?», который становится ясен уже за несколько глав до финала.
Следующим выступил Руперт. Он признал, что также восхищается работой Конан Дойла, хотя именно это его произведение находит наименее удачным. Затем он перешел к книге Эндрю Вэчса «Бутон», основанной на реальной истории о снайпере, который убивал подростков ради сексуального удовлетворения. Вэчс, объяснил он «Ищейкам», был нью-йоркским адвокатом по делам несовершеннолетних и создавал свои романы по следам подлинных событий, откровенно защищая интересы юных жертв. Он писал их в ярости и гневе, охваченный миссионерским рвением.
Собрание продолжалось. Марлоу, перестав зевать, начал тихонько поскуливать, и слово взяла мисс Чилмарк. Майло попытался возразить, что они уже не раз слышали про «Имя розы», но Руперт с едкой ухмылкой заметил, что это очень многоплановая книга. Одновременно он дал Марлоу легкого пинка, и тот, покрутившись на месте, на время затих. Мисс Чилмарк заверила, что будет говорить исключительно о тех аспектах книги, которые не затрагивала раньше. У нее есть кое-какие свежие идеи насчет того, как Умберто Эко использовал монастырскую библиотеку и какую роль она играет в символическом и повествовательном плане. На раскрытие этих вопросов у нее ушло много времени, поэтому остальные выступления получились скомканными, а до Ширли-Энн дело так и не дошло.
Когда собрание закончилось, Джессика повернулась к новенькой:
— Хотите выпить? «Луна и шесть пенсов» как раз напротив.
Ширли-Энн честно призналась, что редко бывает в пабах. Про «Луну и шесть пенсов» она слышала только то, что на ее стене у входа висит мемориальная табличка, посвященная первой в мире почтовой марке, которую отправили с письмом именно оттуда. Правда, чуть дальше по улице на здании музея почты имелась точно такая же табличка, так что вопрос о том, где произошло это историческое событие, остался открытым. Кроме того, она слышала, что в пабе регулярно проходила выставка редких марок, организованная его владельцем. Ширли-Энн мало разбиралась в почтовых марках, но в свое время ее позабавила эта история с табличками. Она всегда любила такие вещи.