Не помню, как я добрался до Никитского.
Отшатнувшись от огромного зеркала в холле, я поспешил в свою комнату.
Глава 15
В актовом зале пахло елкой и шоколадными конфетами. Третий по счету и последний утренник для малышей мы отыграли. Было весело, и я совсем забылся.
Спектакль был по сказке "Теремок", но с небольшими изменениями. Вероника Степановна, наш художественный руководитель, добавила в сценарий забавные диалоги, так что мелюзга визжала от восторга. Мы дружно звали Деда Мороза и минут десять орали "Елочка, зажгись!". Чуть глотки не сорвали. А все потому, что ответственный за свет трудовик последние несколько дней ходил на бровях. У него, видите ли, католическое Рождество. И не поспоришь, он у нас немец. В конец-концов свет зажгли, и началась канитель вокруг елки.
Сначала собирали мелюзгу по парам. То еще занятие. Пока одних строишь, другие разбегаются в неизвестном направлении. Наконец, завели хоровод и полчаса нарезали круги вокруг елки. Теперь "В лесу родилась елочка" мне еще неделю будет сниться.
Потом по сценарию Волк и Медведь должны были затеять небольшую драку за подарки. И Деня так вошел в роль, что со всей дури зарядил мне в нос. Ну, я тоже кое-что в актерском мастерстве понимаю...
Снегурочке все же удалось примирить увлекшихся Волка и Медведя, и мы получили по огромной бутафорской конфете.
Всякий раз перед спектаклем Вероника Степановна непременно напоминала нам не забыть вернуть в костюмерную эти самые конфеты. А мы с Денисом шутили, что после последнего спектакля их обязательно съедим. Деда Мороза играл тот самый Семенов Сергей, о котором грезили почти все наши девочки. Уж я-то знал наверняка. Высокий и широкоплечий парень из выпускного класса, только он мог донести мешок с подарками, да и то не без нашей помощи. А на роль Снегурочки выбрали хрупкую и белокурую Леру с нашей параллели. Она была просто вне конкуренции со своей косой толщиной в руку, доходящей ей почти до колен.
Из-за нее-то в нос мне и прилетело. Деня, видимо, счел свой грушевидный нарост не столь изящным, вот и решил уравнять ставки.
Гримеркой нам служила каморка за актовым залом. Она была очень тесной, так что переодеваться приходилось по очереди, по два-три человека.
Девчонки убежали в гримерку первыми, а нас заставили подметать засыпанный конфетти пол в зале. Все старались покончить с этим как можно быстрее и начать свои новогодние каникулы. А я не особо торопился. Было немного грустно оттого, что всех этих ребят дома ждали родители, подарки, о которых они давно мечтали, разнаряженная елка, куча вкусных новогодних салатов, или что они там предпочитают есть на праздники.
У нас в Никитском в холле стояла искусственная елка, украшенная старыми поблекшими игрушками. Подарки обычно дарили всем одинаковые. Что-нибудь для школы и набор шоколадных конфет-ассорти.
А в новогоднюю ночь мы наверняка будем сидеть в общем холле и смотреть телевизор с парой унылых воспитателей. А унылыми они будут обязательно, так как их в этот всеобщий праздник оторвут от семьи или веселой компании и заставят дежурить с кучкой никому не нужных пацанов.
Поэтому я не торопился завершать свой настоящий новогодний праздник, который прямо сейчас подходил к концу. Я постоял еще немного в актовом зале, обошел елку, поправил на ней цветную гирлянду с надписью "Счастливого 1997 года!" и только после этого направился в гримерку. Там я застал лишь Дениса. Остальных унес новогодний буран.
Мой напарник полностью одетый, с сумкой на плече тоже был готов слинять. Он отдал мне ключи, пробурчал пожелание веселого Нового года и убежал. Я остался один.
Окон в гримерке не было, кроме одного - для видеопроектора. Мы притащили сюда пару лавок, чтобы было где присесть и сложить вещи. На стене висело небольшое зеркало, а на пыльной полке, рядом с забытым кем-то барахлом, стояла старая настольная лампа. Она была просто необходима, когда мы гримировались в потемках.
Стащив верхнюю часть костюма, я включил лампу и начал стирать с лица грим остатками ваты и кремом, забытым кем-то из девочек. Ватный тампон давно превратился в серую жирную массу, а я все не решался заглянуть в зеркало.
В последнее время я избегал любых отражающих предметов. Но смывать грим вслепую совсем никуда не годилось.
Ну ладно. Неделя прошла тихо, никаких девчонок из потустороннего мира. В конце концов, может я и привыкну к этой новой сверхспособности. Или как это называть?..
Я наконец посмотрел на свое отражение. Грязные разводы живописными пятнами покрывали лоб, щеки и даже уши. Темные круги вокруг глаз напоминали маску Зорро. Я поиграл бровями, сморщил нос и скосил левый глаз. Сдавайтесь, негодяи!
Из хлама в углу я вытащил сломанную указку, отвел в сторону левую руку и сделал резкий выпад, тыча воображаемой шпагой в своего противника в отражении. Рассекая воздух указкой, я воскликнул:
- Защищайтесь, сударь! - отпрыгнул назад и вскочил на лавку. - Ах, так! А что вы скажете на это? - теперь я прыгнул вперед и уколол типа из зеркала в плечо. - Ну, что же вы, испугались? Ага!
- Сам ты испугался, - вдруг услышал я голос.
От неожиданности я выронил из рук указку и попятился назад. Как назло, под ноги попалась лавка, и я с грохотом свалился на пыльный пол. В спину что-то больно ужалило, а сверху припечатало деревянной шваброй. Кто-то заливисто расхохотался.
- Кто здесь? - выдавил я из себя.
- Я здесь.
- Кто, я?
- Ты идиот, а я Надя.
- Я тебя не вижу.
- Конечно, ты меня не видишь! А встать и посмотреть у тебя ума не хватает. Я же говорю - идиот.
Я медленно встал и заставил себя посмотреть в зеркало.
Она была там. Абсолютно реальная, все в том же белом платье в цветной горошек.
- Что ты там делаешь?
- Ничего я не делаю. Смотрю, как ты дурачишься тут.
- Ты на самом деле там, или это мне кажется?
- Нет, тебе не кажется, но ты идиот, - Надя продолжала смеяться.
- Ладно, хватит обзываться, - кажется, я покраснел.
- Ну, а что ты стоишь, как замороженный, и трясёшься от страха?
- Посмотрел бы я на тебя в такой ситуации.
Я замолчал, разглядывая ее отражение.
- Как это возможно? - мой голос предательски дрогнул. - Это фокус какой-то?
- Я не знаю. Просто я здесь, и мне тут нравится. Не нужно каждый день ходить в школу и видеть всех вас - придурков. Я могу попасть куда угодно, ну, или почти куда угодно.
- Но ты в больнице! Я видел тебя всего пару дней назад. Ты была в коме.
- Я уже давно здесь, и совсем я не в коме.
- Я был в больнице сто раз, и ты все время была там. Ты лежишь неподвижно на кровати, к тебе присоединен аппарат искусственного питания. Я брал тебя за руку, но ты ничего не чувствуешь.
- Ты брал меня за руку?
- Ну, да!
- А зачем?
- Ну, просто... - я не знал, что ответить. - Ну, так наверно все делают, когда пытаются общаться с коматозниками.
- Я не коматозник!
- Ага, ты живее всех живых. Только вот я тебя что-то не вижу в этой комнате. Я вообще не понимаю, как это возможно. Может быть, я сам с собой разговариваю?
- Нет, ты со мной разговариваешь.
- С людьми в зеркалах только ненормальные разговаривают.
- Я уже давно заметила, что ты один из них.
Ого! Неплохо для приведения.
- А ты вообще как туда попала? - я подошел поближе к отражению.
- Не знаю. Просто захотела и ушла от вас всех. Вы меня допекли!
- Не понял. Как ушла? Куда ты ушла?
- Да я и сама толком не представляю... - голос девчонки наконец смягчился. - Просто это само собой получилось. Я была дома. В тот вечер я очень расстроилась. В школе все было просто ужасно! Ну, ты и сам знаешь... - она посмотрела на меня, и я отвел взгляд.