Надя стояла неподвижно, и лишь пальцы ее руки мелко дрожали. Я посмотрел на эти тонкие, вымазанные чернилами пальцы и вдруг неожиданно для себя самого выпалил:
- Наталья Георгиевна! Тут вот какое дело...
Окончание фразы я так и не придумал.
Математичка нехотя оторвала взгляд от Нади. Та схватила сумку и опрометью бросилась вон из класса.
- Ступакова!
Но та уже скрылась за дверью.
- И что за дети пошли...
Наталья Георгиевна внимательно посмотрела на меня. Я выдавил самую благодушную улыбку. Внутри что-то хрустнуло, и в следующее мгновение у меня на носу появилась горбинка. Математичка подняла бровь и поджала губы.
Гадство! Похоже, спалился! Черт меня дернул впрягаться за эту неумеху!
- Ну, хорошо, - процедила сквозь зубы Наталья Георгиевна, - открываем учебники.
Я поспешил спрятаться за книгой.
Если математичка поймет, что я знаю ее маленькую тайну, наверняка захочет избавиться от меня. Свидетели и тем более конкуренты ей не нужны. Я уже встречал вампиров страха, но до сих пор удавалось держаться в тени и не переходить им дорогу. Вот и сейчас нужно затаиться, а я, как идиот, полез на рожон. Может быть, обойдется? Откуда ей знать о таких, как я? Сами-то они меняться не умеют.
......
Я увидел Надю в коридоре после урока, и на этот раз мне все-таки пришлось с ней заговорить.
- Ты так быстро убежала, что оставила свои вещи на парте, - я сгрузил ей в руки учебник, тетрадь и охапку ручек. - Не уверен, что нашел все твои ручки. Там все разлетелось....
- Спасибо, - Надя опустила глаза и прикусила губу.
- Математичка просто взбесилась!
- Некоторые люди ведут себя очень странно... - отозвалась Надя и многозначительно посмотрела на меня. Я резко отвернулся.
Да что она за человек? Почему я чувствую себя таким уязвимым, когда она рядом?
- Мне пора, Сашка меня ждет, - буркнул я и пошел прочь.
- Опять убегаешь? - бросила она, но я не оглянулся. - Ты думаешь, я не знаю, кто ты?
Я остановился.
- Ты это о чем?
- Я многое про тебя знаю.
- Что за чушь! Ничего ты не знаешь!... И вообще, нечего знать!
- Я наблюдала за тобой!
- Что?
- Я наблюдала за тобой, когда ты спал, когда ты был болен.
Я не знал, что ответить на это. Кровь бросилась в лицо, в висках загудело. Я силился выдавить хоть какой-то звук, но горло словно стянуло в тугой узел. Надя отвернулась явно собираясь уходить.
- Постой! - наконец смог выдохнуть я, сбрасывая оцепенение.
- Стой! - я схватил ее за руку. - Что ты знаешь?
Она резко отдернулась. Помедлив, опустила руку в сумку, достала альбом и сунула его мне.
- И что это за...
Не слушая меня больше, она побежала и скрылась за поворотом.
- Эй!
Да что за чертовщина? Я повертел в руках ее подарок.
Ах, этот альбом! Я уже знал, что увижу там.
Рисунки. То ручкой, то цветными карандашами, и всюду я. На первой странице - я с разбросанными по подушке волосами корчусь на кровати. На следующей - я, скрючившись, с ногами, подтянутыми к подбородку. Потом отдельно крупным планом зажмуренные глаза и морщина на переносице. Листаю дальше. Двенадцатое ноября, 11:45, мое лицо крупным планом. Та же дата, но уже 16:15. Поза не изменилась, и даже выражение лица осталось прежним, но губы стали заметно полнее. А в 18:20 на носу появились веснушки. Тринадцатое ноября, 12:10, опять мое лицо вполне узнаваемо, но если обратить внимание на детали... Дьявол, как говорят, кроется именно в деталях. Я листал страницу за страницей. Казалось, художница прорабатывала всевозможные варианты носов, губ и ушей, но я прекрасно знал, что это мои губы, носы и уши, запечатленные в разные промежутки времени. И чтобы не возникало никаких сомнений, везде стояли дата и время. Она рисовала меня на протяжении недели, пока я был без сознания. Я был в каждом ее рисунке!
Да, она действительно многое обо мне знала.
Глава 12
На следующий день у меня созрел план. Нужно было только дождаться подходящего момента, чтобы поговорить с ней, но случай не подворачивался. На уроке биологии к нам пришла Вероника Степановна - большеротая и порывистая женщина с неухоженными волосами. Она преподавала рисование и черчение, а по совместительству была художественным руководителем школьного театра. В этот раз Вероника Степановна приглашала нас поучаствовать в новогоднем спектакле. Воробей шёпотом прокомментировал, что каждый год средние классы вынуждены показывать унылый спектакль для мелочи из начальных.
- Кто желает участвовать? - с энтузиазмом спросила Вероника Степановна.
Несколько рук взметнулось в воздух, среди них была и Надя. Девочки захихикали:
- Ты-то куда, Ступакова?
Надя руки не опустила, а лишь через плечо презрительно оглядела обидчиц.
- Ступакова, а ты себе резиночки для волос из трусов выдергиваешь?
Рука Нади медленно поползла к голове. Наш курятник загудел от удовольствия.
- Девочки, девочки, успокойтесь! Я приглашаю всех желающих, каждому найдется задание. Приходите завтра в актовый зал после уроков. Будем распределять роли для новогоднего утренника. Дедом Морозом будет Семенов Сергей. А роль Снегурочки пока вакантна, - Вероника Степановна заулыбалась во всю ширь своего немаленького рта.
Девчонки зашушукались: "Семенов будет!"
- Мальчики, обязательно приходите тоже. Нам нужны Волк и Медведь.
- А баран вам не нужен? Тут есть пара кандидатов.
- Или свинья... - подхватил сосед Рамазанова.
- Так, тишина на уроке! - повысил голос биолог. Он был всегда строг и угрюм. - Вероника Степановна, спасибо за объявление. Пожалуй, нам стоит продолжить урок.
На перемене весь женский состав обсуждал "Сереженьку". Волны любви, как пёстрые ленты, расползались от их компании. Нашел бы этого парня - пожал ему руку, честное слово! Вдруг тема разговора переменилась.
- А Ступакова-то у нас в актрисы собралась!
- Да ее детям показывать нельзя!
- Ну что вы, девочки, может быть, в новогоднем спектакле надо сыграть чучело.
- Да-да, кто-то ведь должен исполнять самую ответственную роль, - загалдела компания. - Ей и гримироваться не надо!
Раздался взрыв хохота. Но Надя и бровью не повела. Открыв тетрадь, она принялась рисовать.
- Сань, слушай, а че за проблемы со Ступаковой? Чем она всем насолила? - решил выяснить я.
- Да кто с ней общаться будет после того, что она сделала? Она же ненормальная. У нее давно кукушечку сорвало.
- В смысле? Что она сделала?
- Ну, с девчонками она давно не ладит. Я уж и не помню, чего они там не поделили в самом начале. В общем, Вика с Оксанкой как-то решили над ней прикольнуться. Заперли ее после физры в раздевалке, той, что подальше, на втором этаже. Ну, и оставили ее там... на ночь, короче, оставили.
- Ага...
- Да не говори! На самом деле, сами виноваты. В этих бабских терках не разберешься, кто прав, кто виноват. Ну вот, Ступакова просидела в раздевалке где-то до полуночи, может и дольше. Родители ее уже милицию вызвали. Они тут всю школу на уши поставили. А эта хоть бы закричала или в дверь стучала. Нет, она там своими делишками занималась... Когда дверь в раздевалку открыли, она стены разрисовывала, - Воробей покачал головой для убедительности. - Тимон, ты бы видел эти рисунки...
- И что там?
- Блин, такой жести я в жизни не видел... Там даже милиционера на входе поставили, чтобы дети не смотрели. Только мы с пацанами по пожарной лестнице забрались и через окно подглядели.
- Ну, так что там было?
- Да полный капец там был, вот что! Она всех девчонок нарисовала...
Воробей выпучил глаза и выпалил:
- Мертвыми...
- Мертвыми?
- Ну, вот так... Помню, Вику она нарисовала с веревкой на горле и языком... И все, как настоящие... Жесть, короче!