Они прошли мимо порта, где корабли стояли на якоре, закутанные в свои зимние саваны.
Спускаясь с холма по утоптанной тропинке, Захар то и дело оглядывался на город. Над палисадом развевался флаг Российско-Американской компании с двуглавым российским императорским орлом. Под палисадом ютилось селение колошей. В их длинных, низких деревянных строениях помещалось не меньше дюжины семейств зараз. Перед строениями торчали ряды высоких резных столбов с пугающими изображениями людей и животных. Столбы были расписаны яркими красками. Захар стал расспрашивать про этих резных идолов, но Кирилл и сам не знал толком, для чего они.
— Колоши говорят, что эти столбы посвящены их предкам: мол, чем столб наряднее, тем знатнее предок.
Еще Кирилл объяснил, что русские огулом называют «колошами» все индейские племена на островах Архипелага Александра, в том числе и ситхинских индейцев. Несколько лет тому назад ситхинских колошей изгнали отсюда, по в последнее время они снова начали селиться под Ново-Архангельском. Во время их разговора мимо прошли несколько колошей — высокие, гордые, статные люди.
— Не больно-то они похожи на побежденных, — заметил Захар. — А не опасно это — иметь их у себя под боком?
— О нет, нет! — возразил Кирилл. — Они никогда больше не поднимут на нас руку. Их замирили окончательно. Сказать по правде, с ними не церемонились. Нет, с этим покончено.
Они молча продолжали свой путь к складу, каждый думал о своем. Пакгауз, построенный из массивных бревен, выглядел внушительно, как крепость. Кирилл барабанил в дверь, пока пожилой однорукий сторож не открыл им.
Когда глаза Захара освоились с полумраком, он увидел ряды шкур, свисавших со стропил подобно большим летучим мышам. Шкуры были растянуты на сушильных рамках; на деревянных подставках кипами лежали шкуры, готовые к отправке. Повсюду стоял густой запах камфары.
Кирилл снял шкуру длиной примерно в два аршина и шириной в аршин.
— Вот он, лучший мех в мире. Ты поднеси его поближе к двери.
Захар взял шкуру в руки и стал разглядывать ее при белом дневном свете.
— Бобровая, — почтительно произнес Кирилл. — Эту хоть сейчас к скорняку. Хороша, правда?
Захар гладил плотный, блестящий, черный как смоль мех. Мех так и струился под его пальцами, бархатистее бархата, нежнее сливок. Захар прижал мех к щеке, зарылся в него лицом и заурчал от удовольствия.
— По-моему, грех убивать такого прекрасного зверя.
— Для этого компания и обосновалась здесь, Захар. За одну такую шкуру китайцы дадут сотню рублей, если не больше. На одну шубу нужно до пятидесяти шкур. Может быть, вот эта пойдет на императорскую шубу. — Кирилл взял шкуру у него из рук и снова повесил ее. — Калан теперь попадается все реже, охотникам приходится идти за ним все дальше и дальше.
Кирилл кликнул сторожа, и они ушли.
От пакгауза они спустились еще ниже — к большому, открытому с обоих концов сараю, в котором хранились лодки. Под навесом гуляли сквозняки, пахло зеленым мхом и водорослями. На стенах висели охотничьи снасти и одежда. Байдарки свисали над самой водой. Кирилл показал Захару камлейку — непромокаемую одежду из тюленьих кишок и муклуки — сапоги из кожи морского зверя. Были здесь и ярко раскрашенные деревянные шляпы-козырьки для защиты от дождя, гарпуны с прикрепленными к ним ремнями из моржовой кожи.
— Всю эту снасть придумали алеуты, — сказал Кирилл.
Захар помог ему снять со стойки видавшую виды серую лодку.
— Байдарка, — сказал Кирилл. — Алеуты делают их из сивучьих шкур. Шкуры натягивают на шпангоут из плавникового леса.
Узкая лодка длиной в четыре человечьих роста покачивалась на воде легко, как чайка. Вся она была обтянута плотной сероватой кожей, посредине — два люка. Вокруг каждого люка кожаная обшивка собиралась складками на манер воротника с пропущенным сквозь него сухожильным шнуром.
— Садишься в нее и затягиваешь шнур вокруг пояса, — объяснял Кирилл. — Чувствуешь себя уютно, словно младенец в пеленках.
Захар глядел на байдарку как зачарованный.
— Давай прокатимся, а?
— Нет, это не по моей части. Попроси лучше Илью. Рано или поздно тебе все равно придется познакомиться с охотой на бобра. Илья охотно возьмет тебя с собой в любое время, его хлебом не корми — только дай поохотиться.
— Вот оно что! — рассмеялся Захар. — Ладно, тогда я попрошусь к нему.
4. СТЫЧКА
Быстрым, изящным движением я подставил свой левый глаз под кулак лорда Сэшера.