Алеут соскользнул с бугорка и стал бочком пробираться к воротам, неслышно скользя босыми ногами по земле. Он не шел, а струился, тек, как вода. Захар пригнул голову и двинулся следом, стараясь во всем подражать ему.
В этот момент в первых рядах индейцев, сгрудившихся перед порталом церкви, раздались крики. Захар застыл на месте.
— Руссос! Руссос! Мы руссос! — Два алеута выбились из толпы, бросились перед ступеньками на колени — Спаси нас, господин! Мы руссос!
Но солдаты вмиг скрутили им руки за спину и увели прочь.
Между тем Тайин уже проскользнул в приоткрытые ворота. Захар последовал за ним. Они осторожно притворили ворота снаружи и опустили засов.
Они мигом домчались до грушевого сада, который начинался в сотне шагов от ворот. Тайин знаком велел замереть. Захар боком стал за дерево, прижался к стволу, как бы желая врасти в него.
Высокий распев доносился из-за стен миссии — священник продолжал прерванный молебен. Их побег остался незамеченным.
До сих пор Захар действовал механически. Не задумываясь, он последовал простому животному инстинкту — бежать от опасности. Но теперь наступила реакция. Его трясло от возбуждения и страха.
— Как ты думаешь, что они сделают с этими двумя алеутами?
Тайин поглядел на него своими кошачьими глазами:
— Бить будут.
Он осмотрелся и снова пустился бежать. Захар следовал за ним по пятам. Следующую остановку они сделали в густых зарослях бузины. За ними никто не гнался. В миссии заиграл оркестр.
— Спать погонят, тогда увидят, что нас нет, — сказал Тайин.
— Ну, а теперь что будем делать? — Захар уныло глядел на бескрайние поля вспаханной красной земли. На окружающих холмах, зазеленевших после зимних дождей, пасся скот. Все вокруг голо, открыто, нигде не спрячешься. Ему ни за что не хотелось выходить из кустарника на открытое место.
— Бежать будем, — сказал Тайин и легким, мерным шагом затрусил вверх по склону.
Вскоре длинноногий Захар обогнал приземистого алеута. Его сапог давно уже не было и в помине, подошвы ног у Захара загрубели и покрылись жесткими мозолями. Захар первым поднялся на вершину холма и сломя голову помчался вниз. Поднимаясь на следующий, более высокий холм, он уже начал пыхтеть, замедлил бег и в конце концов остановился. Когда Тайин поравнялся с Захаром, тот сидел на земле, опустив голову на руки. Крепконогий алеут бежал все так же легко, размеренно. Захар поднялся и пристроился к нему. Теперь он равнялся на темп Тайина и не вырывался вперед. Они продолжали бежать — в гору, опять под гору, — пока Захар не почувствовал, что у него разрываются легкие.
— Погоди, — прохрипел он, — передохнем чуток.
Тайин продолжал рысить.
— Через этот холм, — пропыхтел он. — Потом отдых.
Захару казалось, что холму никогда не будет конца. Заходящее солнце обжигало голую спину. И все же он добрался до вершины и неверным шагом спустился вниз по склону.
Тяжело дыша, Тайин свалился в траву, перекатился на спину. Захар рухнул рядом. Он никак не мог перевести дыхание, в груди жгло. Не успел он отдышаться, как Тайин уже встал.
— Постой, Тайин… — простонал Захар. Он медленно поднялся на ноги, осмотрелся. — Это не та дорога. Мы пришли с побережья совсем другим путем.
— Хорошо, что другим. — Тайин глубоко вздохнул. — Когда солдаты за нами идут, они как думают? Думают, мы бежим, как пришли. И сами так пойдут.
— Ладно, а куда же мы придем этой дорогой? — Захару начинало казаться, что их побег был необдуманным, опрометчивым шагом. Он выбился из сил, был голоден — и боялся. До смерти боялся затеряться и пропасть в незнакомых местах.
— На волю придем, — отрезал Тайин. — Кончай хныкать. Хочешь назад — иди назад. Хочешь со мной — пошли.
Захар молча рысил рядом, обиженный и возмущенный. Ему ведь и в голову не приходило возвращаться. Пожалуй, сейчас еще можно было бы незаметно вернуться в миссию. Но там был Ривера.
Они бежали, лишь изредка позволяя себе короткие передышки. С наступлением сумерек оба стали озабоченно вглядываться в окрестности: где-то нужно было найти прибежище на ночь в этой голой складчатой местности. Сбегая вниз по очередному склону, Тайин вдруг круто свернул в ложбину между двумя холмами. Узкая полоска деревьев обрамляла края лощины. Тайин прохрипел:
— Здесь будет вода.
И этот хрип подсказал Захару, что Тайин так же изнывал от жажды, как и он сам.
Спотыкаясь, они спустились в лощину и упали на колени, вдыхая запах свежести, исходившей от неширокого ручья.
— Мало-мало пей, — сказал Тайин и окунул голову в воду. — Потом пей сколько хочешь. Здесь ночуем.