Они брели по колено в воде, подымая со дна ил. Посредине река была поглубже, но не выше пояса. У противоположного болотистого берега Захар почувствовал под ногами песок. Песок поддавался, с каждым шагом ноги уходили в него все глубже. В нескольких шагах от берега Захар уже с трудом выволакивал ноги. Песок засасывал ноги по щиколку, потом по икры.
— Нет, не нравится мне это, — пробормотал Захар.
Он оглянулся на Тайина: тот брел в нескольких шагах за ним, чуть левее. На его широком плоском лице были написаны удивление и тревога, он продвигался к берегу все медленнее. Обе ноги Захара увязли в песке, все глубже погружались в него.
— Плывун! — отчаянно крикнул Захар.
Впереди, по правую руку от Захара, виднелись низкие кусты, это уже был берег. Полоска мутной воды шириной всего в несколько шагов отделяла Захара от этих кустов. Не оборачиваясь, он крикнул:
— Правее держи! Добирайся вплавь!
Захар сбросил свой тюк в воду и рванулся вперед, лицом вниз. Все свои силы он вложил в этот отчаянный рывок. Он сложился пополам, как складной нож, подтянул ноги к себе — и песок отпустил их. Несколько гребков — и Захар очутился у самых кустов. Он схватился за упругие ветки и стал подтягиваться на них. Корни слегка подались, но он успел выбраться на берег. Захар встал на колени, оглянулся.
Тайин увяз. Стоя по пояс во взбаламученной воде, он метался, тянулся к берегу.
Захар уже был на ногах.
— Погоди! Оставайся на месте! — закричал он, не отдавая себе отчета, насколько нелепы его слова. — Я сейчас!
И он помчался по болотистому берегу, перепрыгивая с кочки на кочку, потом по сырому лугу — туда, к деревьям! Он набросился на первую же сосну, как разъяренный бык. Стая голубей с громким хлопаньем поднялась с ветвей. Захар делал невероятные прыжки, повисал на ветках, скручивал их и бросал на землю. Шершавая кора раздирала кожу на ладонях, но он не чувствовал боли. Казалось, прошло всего несколько секунд, а он уже мчался к реке с огромной охапкой сосновых ветвей.
Стоя всего в трех шагах от берега, как раз против большой кочки, поросшей осокой, Тайин уже погрузился по горло. Ему удалось скинуть с себя поклажу и перевести ее вперед, и он положил обе руки на тюк в отчаянной попытке удержаться на плаву. Голову он откинул назад, чтобы нос и рот не залило водой. Увидев на берегу Захара, Тайин не издал ни звука. Но в глазах у него стоял голый страх смерти.
Захар уронил охапку, грудью упал на кочку и начал подсовывать к Тайину разлапистые ветви. Он осторожно укладывал их рядком, пока шаткий настил не дошел почти до Тайина. Тогда, взяв в руки самую длинную, прочную ветку, Захар стал осторожно продвигаться вперед по дышащему настилу.
Он протянул ветку Тайину, тот бешено рванулся, вцепился в конец ветки. Вода перехлестнула через тюк и залила Тайину подбородок.
— Спокойно, друг, не спеши. — Захар отдернул ветку подальше от Тайина. — Этак ты и меня стащишь. — Он чуть придвинулся вперед и снова подсунул ветку Тайину. — Не дергай. Если я свалюсь, пропали мы оба.
Пальцы Тайина ощупывали зеленые побеги, подбираясь к прочному стержню ветки, нашли, вцепились в него мертвой хваткой.
Захар медленно пятился по подрагивающему настилу. Чутко переваливаясь с боку на бок, он начал подтягивать ветку к себе. Он тянул, откидываясь назад всем телом, пока грудь Тайина не оказалась на уровне зеленой площадки. Тогда Захар осторожно поднялся на ноги. Сильный рывок — и зыбучий песок отпустил Тайина. На коленях он выбрался на настил, не выпуская из рук спасительную ветку. Стоя на кочке, Захар волок его к себе изо всех сил. Тайин рухнул на кочку. Захар стоял над ним, тяжело дыша. Ему показалось было, что Тайин потерял сознание. Но он ошибался — Тайин плакал. Тайин лежал, уткнувшись лицом в жесткую черно-зеленую траву, долгие, всхлипывающие рыдания сотрясали его голое тело. Захар побрел по болотистому лугу к следующей кочке и остановился, терпеливо выжидая. Он ничего не чувствовал, ни о чем не думал — на это у него просто не было сил.
Наконец Тайин поднялся, и они молча потащились к лесу. Захар устало опустился на землю, прислонился спиной к дереву. Тайин свернулся рядом калачиком и, казалось, мгновенно заснул.
Захар вздрогнул, очнулся от дремоты.
— Ничего, — пробормотал он. — Ничегошеньки.
Все, что у них было, погрузилось в зыбучий песок, на речное дно. Пища, вся самодельная снасть, даже штаны Тайина исчезли в этой жадной прорве. Однако страшнее всего была потеря кинжала. Он исчез вместе с драными штанами Тайина.