А родители: ведут свое единственное чадо из математической школы в музыкальную, потом на фигурное катание, да еще на английский язык по новому, «суггестивному» методу (потому что одновременно в математическую и языковую школы пока не принимают).
Правда, до многих (но не всех) родителей доходит, что это перегрузки, и они пытаются уменьшить их, освобождая ребенка от всех домашних забот. Этим: они рубят другую, не менее важную ветвь молодого дерева.
Дети берут пример со своих родителей. Если родители спокойные, то дети тоже будут спокойными. Но чистоплотная мать не сделает ребенка чистоплотным, если тот не убирает за собой и не принимает посильного участия в домашней уборке. Можно приучить ребенка к вкусной еде, но воспитать в нем желание готовить такую еду способно только выполнение им кулинарных обязанностей. Когда мы провозглашаем «Все для детей!», то это нужно делать шепотом, чтобы дети не знали. Потому что тогда они поймут буквально «все для нас», вырастут эгоистами и сами будут потом работать на своих детей, воспитывая следующее поколение эгоистов.
Трудно не согласиться с этими истинами. И родители соглашаются, но отмахиваются. Они «закручены» повседневными заботами. Очередная забота — устроить ребенка в вуз. Именно «устроить», потому что аттестат зрелости — документ, свидетельствующий о знаниях, не открывает автоматически дверь в институт; эта дверь открывается с помощью ключа, именуемого приемными экзаменами. Только бы приняли, приняли, а дальше будет просто.
В действительности дальше ничего простого не будет. Конечно, выгоняют из института меньше, чем не принимают. Но, во-первых, ребенок, приспособившийся к анахронизму средней школы, неожиданно для себя сталкивается с анахронизмом высшей школы.
Современная высшая школа — точная копия средневековых университетов: факультеты, деканы, кафедры, профессора, лекции, аудитории, сессии. Возникают новые вопросы: почему ученики только слушают, а студенты ведут конспекты; почему ученика стараются спрашивать каждый день, а студента нет; почему профессор, прочитав свою лекцию, удаляется, а не сходит с кафедры, не сгребает студентов в охапку и не отправляется с ними куда-нибудь за пределы аудитории?
Во-вторых, чадо неожиданно изъявляет желание вступить в брак. Не слишком ли рано? Ведь оно еще не встало на ноги, не обеспечило себе средств к существованию. Ребенок на иждивении родителей — понятно, но семья ребенка на иждивении родителей! Но кто виноват, что физическая зрелость и оптимальное время вступления в брак не приходятся на начало самостоятельной жизни? Сосредоточим внимание на одном, самом спорном желании студентов: учиться без труда и напряжения. Никакой труд не дается без напряжения, в том числе учеба, потому что учеба — труд. Как будто бы верно. Но мы знаем, что работа по способностям никогда не кажется тяжелой. И способный грузчик, как пушинки, переносит мешки, играя перед всеми своими мускулами (вспомните рассказы Гиляровского). Если учеба — та же работа, то она требует определенных способностей. Но так как учатся люди, имеющие разные способности, для одних учеба кажется простой, а для других — трудной, причем трудной даже для будущих великих ученых, не умеющих зубрить и вступающих в спор с педагогами по поводу прописных истин.
Следовательно, при всеобщем образовании необходимо расширить формы и методы обучения таким образом, чтобы они подходили всем, а не избранным.
Экзамены — тоже ведь анахронизм. Экзамен — это стресс: удар по организму, который отвечает резким изменением режима своей работы.
Тест Люшера хорошо фиксирует эти изменения. Завтра первый экзамен на аттестат зрелости. Экзаменуемый выбирает самый приятный для него темно-синий цвет: цвет стариков, тех, кто страдает излишней полнотой, измотанных жизнью, жаждущих покоя. На 2-м месте — черный: депрессия, отчаяние, внутренний протест, негативизм. На 3-м — темно-коричневый: ощущение дискомфорта («не в своей тарелке»), неполным компенсатором которого могут быть такие маленькие радости, как поставленная мамой тарелка клубники или новый костюм. На 4-м — сине-зеленый: перенапряжение, боязнь споткнуться. На последнем — желтый: подавление надежд (если бы это было постоянно, то разбитые надежды).