Перед вторым экзаменом (письменным) картина меняется. На 1-м месте по-прежнему темно-синий. На 2-е (с 5-го) переходит серый; реакция организма на стресс, броня отгороженности от всего, кроме экзаменов. На 3-м — черный. На 4-е (с 6-го) перемещается оранжево-красный — бойцовский азарт, жажда борьбы (не очень большая жажда, иначе красный не был бы на 4-м). Темно-коричневый отступает на 5-е, сине-зеленый — на 6-е. Желтый с красно-фиолетовым в конце меняется местами (отрицание красно-фиолетового — защитная реакция на угрозу конфликта).
Перед третьим экзаменом (устным). Темно-синий по-прежнему на 1-м месте. Серый по-прежнему на 2-м. На 3-е выходит оранжево-красный — бойцовские качества усиливаются, появилась уверенность сдать. За ним черный (депрессия сохраняется, но слабеет). Потом коричневый. Красно-фиолетовый и желтый снова меняются местами.
А ведь обычно нормальный ребенок ставит впереди желтый или оранжево-красный, в середине темно-синий и сине-зеленый, в конце темно-коричневый и черный.
Вам мало данных «Люшера» — измерьте у экзаменующегося артериальное давление.
Организм человека рассчитан на стрессовое состояние: он сначала отступает, затем мобилизует свои ресурсы ц в это время может совершить чудеса храбрости и сообразительности. При этом используются три тактики: бороться, приспособиться, бежать. Какая из них превалирует, подсказывают ситуация и психофизический статут человека.
Во время стресса увеличиваются надпочечники, возникают желудочно-кишечные изъязвления. Продолжительный и часто повторяющийся стресс приводит к дистрессу, причем в системе рвется то звено, которое слабее; желудочно-кишечные изъязвления завершаются язвой, повышенное артериальное давление переходит в гипертонию, нарушения в работе сердечной мышцы вызывают инфаркт. Гипертонической болезнью болеют 6,6 процента инженеров, 9,1 процента младших научных сотрудников, 10,2 процента кандидатов и докторов наук (сколько раз они сдавали экзамены, защищали диссертации). Есть способные сдавать экзамены. Есть неспособные, которые не рискуют. Есть, которые рискуют и расплачиваются за это.
ДЕТСТВО: КАК БЫ НЕ ОТСТАТЬ
Когда-то здесь было болото. На болоте крестьяне собирали корневища, называя их «раковыми шейками». Посредине болота стоял трактир, где, по преданию, заночевал Наполеон перед въездом в Москву.
Конец коридора отгорожен фанерной перегородкой. Это часто бывает в учреждениях, когда штаты растут, а площади остаются теми же. В «доисторическое» время за перегородкой работали табуляторщицы. Теперь там пункт профориентации. «Детской» — как приписал кто-то карандашом.
Пункт имеет свою историю. Сначала его мыслили как вполне «взрослый»: подбирать рабочих по новым специальностям, проверять подобранный резерв на выдвижение, распределять обязанности между работниками подразделений. Но дирекция предполагает, а... располагающими оказались женщины — на предприятии их большинство. «Профориентироваться нам вообще-то поздновато, а вот нашим детям...» Общественные организации оказали поддержку, Детей привели довольно много. Так специально обученные профориентаторы превратились в «детскую комиссию».
Работа с детьми имеет свои прелести и неожиданности. Лучше всего у них получается «Люшер» — лучше даже, чем у взрослых, которые нет-нет и зададут скептический вопрос; «Что значит «симпатичным»? Вообще-то мой цвет голубой». Ни секунды не задумываясь, дети легко раскладывают «Люшера», «Палитру» и готовы повторять это сколько угодно раз.
С 13 лет можно применять ИСТ. А вот с ВОЛом обстоит сложнее. Вообще-то он рассчитан на тех, кто старше 16 лет, но разработан «подростковый вариант», в котором заменены непонятные и «неприличные» вопросы. Однако еще нет подростковых норм, хорошо бы пропустить хотя бы сотню детей, но где взять на них время. Кроме того, ВОЛ явно тяжел; усидеть, отвечая на все вопросы, очень трудно. Конечно, можно еще больше изменить методику — ввести обязательные перерывы, предварительные беседы о профориентации, чтобы дети хорошо понимали, зачем это нужно. Но все это впереди.
Появились у профориентаторов свои возрастные наклонности; одним больше нравится детский возраст, другим подростковый. Есть еще две возрастные группы — младенческая и юношеская, но таких здесь пока очень мало. И хорошо, что мало, не хватает времени. Здесь, на западе Москвы, нет «приемных» получаса, как на северо-востоке, и общий прием длится часами. Играют дети разных возрастов, как в привокзальной детской комнате. По очереди их тестируют, так что тесты ничем не отличаются от игр. Приходят родители, приводят одних, уводят других, чтобы завтра привести снова.