Скоморохи открывают занавес.
Картина вторая
Ветряная мельница. Крылья её неподвижны. Возле мельницы стоит толстый Мельиик, в переднике и картузе, весь обсыпанный мукой. Дед подходит и, сняв шапку, низко кланяется.
Дед. Здорово, Емельяныч!
Мельник. Здорово, Дед! Давненько не виделись. С тех самых пор, как ты меня яишенкой угощал. Славная была яишенка!
Дед. Просьба у меня к тебе. Выручай, сделай милость.
Мельник. Это как же — выручать?
Дед. Смели, Емельяныч, просо в самую мелкую муку. Баба моя пирожок испечёт, мы пирожка поедим. Смели, сделай одолжение.
Мельник. Почему не смолоть? Смолоть можно. Мы — мельники — тем и живём, что муку мелем. Давай своё просо. (Берёт у Деда чашку.) Да тут и зёрен-то кот наплакал. Раз, два — и обчёлся.
Дед. Маловато, что и говорить. Однако на маленький пирожок мучки смелется.
Мельник. Небось баба на яйцах тесто замесит?
Дед, Куда там! Мы уж позабыли, какие они, яйца-то.
Мельник. Это как же так?
Дед. Сварила моя старуха курочку рябу. Нет у нас больше яиц. Ни простых, ни золотых.
Мельник (презрительно). Стало быть, ты теперь голодранец?
Дед. Выходит, так.
Мельник. Вот оно что. Плохо твоё дело.
Дед, Хуже и быть не может. Так что смели, не откажи.
Мельник (подозрительно). А деньги у тебя есть — за помол заплатить?
Дед. То-то и беда, что нету. Кабы они были — и разговор другой.
Мельник. А нет, так и молоть не буду. За помол платить надо!
Дед. Сам знаю, что надо, да где же их взять, деньги-то? Ты уж, Емельяныч, того... сделай милость... По дружбе. Вспомни, как гостевал у нас, как мы тебя угощали, как я старухе говаривал: что есть в печи, всё на стол мечи!
Мельник. Это другая статья. Это к делу не относится, Ежели я без денег стану каждому молоть, я по миру пойду. А зачем мне это надо? Не надо мне этого!
Дед, (в отчаянии). Емельяныч! Мне без муки хоть домой не возвращайся. Загрызёт меня старуха.
Мельник. Чего ты там мелешь?
Дед. Я-то не мелю. Это ты мелешь.
Мельник (грозно). Да как ты смеешь мне такие слова говорить! Да ты что?!
Дед (испуганно). А я что? Я ничего.
Мельник. Я тебе — голодранцу — говорю: чего ты там мелешь? А ты мне в ответ, что это не ты мелешь, а я мелю?!
Дед. Так ведь мельник-то не я, Емельяныч, а ты! Стало быть, ты и мелешь.
Мельник (подозрительно). Ах, ты вот о чём... Ну ладно. Тогда ступай.
Дед. Емельяныч! Нельзя мне без муки!
Мельник. А мне какое дело — можно тебе или нельзя?
Дед (в отчаянии). Мели, Емеля!
Мельник. Ты опять мне дерзости говорить?
Дед. Помилуй, какие дерзости? Я прошу. Прошу я. Мели, Емеля!..
Мельник. Опять?!
Дед. Чего — опять? Ведь тебя же Емельяном звать или нет? Вот я и прошу. В ножки тебе кланяюсь. (Кланяется Мельнику в ноги.)
Мельник (самодовольно). Так-то лучше. Что же мне с тобой делать?.. Эх, не могу отказать, сердце у меня доброе. Так и быть, смелю я тебе твоё просо.
Дед. Вот спасибо, так уж спасибо!
Мельник. А на что мне твоё «спасибо»? Из «спасиба» шубы не сошьёшь. За помол я с тебя зерном возьму. Каждое второе зерно — моё. Идёт?
Дед. Не много ли?
Мельник. А много — ищи другого мельника.
Дед. Жадный ты, Емельяныч. Какой ты мельник? Ты ворон! Ну да ладно, ладно. Бери половину, только смели поскорей. Баба моя уже и печь небось растопила, ждёт меня с мукой.
Мельник. Моргнуть не успеешь! (Уходит с чашкой на мельницу.)