Входит Баба — разряженная, нарумяненная и набелённая. Кланяется. Барин смотрит на неё в лорнет.
Монплезир-сувенир. Какая прелестная особа! (Галантно кланяется Бабе.)
Та смущается и закрывается рукавом.
Дед. Супруга моя, ваше сиятельство.
Баба. Прошу не побрезговать, откушать с нами.
Барин. С превеликим моим удовольствием, мамзель-фриказель!
Все садятся за стол. Степан устраивается у порога, подле лавки, на которой стоит коробка.
Дед. Наливочки, ваше сиятельство?
Барин. Не скрою, друг мой, что предпочёл бы шампанское. Впрочем, если его нет...
Дед (бахвалясь). Что значит нет? Нет, так будет! (Подходит к коробке.) Желаю шампаньского!
Щёлкнув крышкой, коробка «выдаёт» шампанское. Барин и Степан ошеломлены.
Извольте, ваше сиятельство.
Барин. Изумительно! Я поражён!
Степан. Вот так коробочка!
Дед (бахвалясь). Чего ни пожелаю, она мне всё выдаст. Без отказу!
Барин. Поразительно! Я изумлён!
Степан (в сторону). Вот нам бы такую... Мы бы опять в Париж укатили... А что?.. Ведь можно её заполучить...
Баба. Отведайте угощения, гости дорогие!
Все едят и пьют.
Барин (Бабе). Петифур-гарнитур!
Баба. Чего?
Барин. Благодарю, мадам! (Целует Бабе руку.)
Баба. Кушайте на здоровье! (К Деду.) Слыхал, как ко мне благородные-то господа обращаются? Петифур-гарнитур, мадам, и ручку целуют. А ты всё «касаточка, касаточка». Необразованность!
Дед (сокрушённо). Это верно. Ох, верно, касатка.
Баба. Касатка?.. Чтоб никаких больше «касаток», а чтоб звал меня «мадам». Слышишь? И ручку каждый раз целовал.
Дед (со вздохом). Трудно мне будет с непривычки.
Баба. У меня быстро привыкнешь.
Степан. Хорошо бы лошадям корма задать, да овёс у нас кончился.
Дед. Это дело поправимое. Возьми коробку, пойди к лошадям, потребуй у неё овса и сена — она тебе сколько надо отпустит.
Степан. Послушается?
Дед. Она всех слушается, кто ей приказывает.
Степан. Это надо же!.. Так я возьму её, пойду к лошадям.
Дед. Ступай, милок, ступай.
Степан берёт коробку и выходит.
Барин. По всем заграницам проезжал — нигде такой коробки не видел. Ни в англицком королевстве, ни во французском, ни в голландском. Может, продашь, любезный, эту коробку?
Дед. Никак нельзя, ваше сиятельство. Не моя она. Мне её в полночь надо хозяину возвратить.
Барин. Жаль. А то бы я с превеликим удовольствием.
Баба. Угощайтесь, сделайте милость.
Барин. Мерси. Угощаюсь.
Входит Степан с коробкой.
Ставит её на прежнее место.
Степан. Лошади накормлены, напоены, можно ехать, ваше сиятельство!
Барин. Кес-ке-се, фрикасе, любезные хозяева. Давно не едал такого обеда!
Дед. Мы от чистого сердца.
Баба. И на дорожку вам кой-чего соберём. (Увязывает в узелок угощение.)
Дед ей помогает.
Степан (Барину, шёпотом). Ваше сиятельство, коробочку-то я подменил!
Барин (шёпотом). Как — подменил?
Степан. Взял да и подменил. У нас в коляске точно такая под сиденьем валялась.
Барин (возмущённо). Степан! Как ты мог? Это бесчестно!.. Хотя почему у серого мужика есть такая коробка, а у меня — у благородного князя — нету?.. Это несправедливо. Степан, как ты полагаешь?
Степан. Ещё как несправедливо!
Барин. Тогда едем. Заглянем в усадьбу, получим родительское благословение — и опять в Париж! А? Бланманже-компренэ?
Степан. Компренэ-бланманже!