Самарин чиркнул зажигалкой, и через несколько секунд салон наполнился клубами ароматного дыма.
Раскуривание трубки давно превратилось для Владлена Михайловича в своеобразный ритуал. Ему приходилось читать, что курение трубки снижает для курильщика риск заболевания раком легких, но дело было совсем не в этом. Сигарета – продукт торопливого и динамичного двадцатого столетия, ее можно зажечь и выкурить на ходу, даже не замедляя шага, и выбросить в первую попавшуюся урну или просто под ноги.
Иное дело – трубка. Пауза в деловом разговоре, заполненная набиванием и раскуриванием хорошей трубки, выглядит вполне естественно и даже придает словам дополнительный вес, предоставляя в то же время отличную возможность еще раз пораскинуть мозгами и без спешки принять верное решение.
Собственно, трубок у Владлена Михайловича была целая коллекция – от дешевых кустарных поделок до драгоценных коллекционных экземпляров, которые Самарин позволял себе использовать только в редчайших, совершенно исключительных случаях.
Теперь он мог себе позволить многое, и времена, когда все было совсем не так, вспоминались туманно, как страницы прочитанного однажды бездарного романа на производственную тему. Тогда он, как и большинство нормальных граждан, курил сигареты – помнится, это были «Ту-134», поставляемые братской Болгарией, – и не имел времени на обдумывание хитроумных комбинаций. Комбинации обдумывали и воплощали в жизнь другие, а он брал этих других за шиворот, приводил к себе в кабинет и выбивал из них дерьмо, потому что комбинации их в большинстве своем поражали полной бездарностью, и место таким комбинаторам было на нарах, куда Владлен Михайлович и отправлял своих подопечных для дальнейшего перевоспитания.
Владлен Михайлович бросил взгляд на свои большие, сильные руки и усмехнулся с оттенком ностальгической грусти. Имя подполковника Самарина хорошо знали в Красноярске, и он сделал все, чтобы это имя обросло жуткими легендами, восемьдесят процентов которых были беспардонным враньем. Это сильно помогало ему в работе: половина потерпевших, узнав, кто будет вести их дело, уходили с порога, не успев подать заявление и испортить статистику, а подозреваемые, получив ту же информацию, за ночь доводили себя до такого состояния, что их можно было брать голыми руками.
– Разрешите закурить, Владлен Михайлович? – прерывая его воспоминания, подал голос водитель.
– Кури, Дмитрий, кури, не спрашивай, – благодушно разрешил Самарин. – Ты всю ночь за рулем, еще заснешь, чего доброго. Кури.
– Спасибо, Владлен Михайлович.
Водитель закурил. Глаза у него покраснели, лицо осунулось и побледнело. Строго говоря, за рулем он был не ночь, а уже почти сутки, а если учесть вчерашние бестолковые мотания по Москве и ее окрестностям, то и не сутки даже, а уже вторые.
– Музыку включи, – посоветовал Владлен Михайлович, хотя терпеть не мог посторонних звуков, в особенности тех, которые издавали доморощенные эстрадные звезды. В создании парочки таких «звезд»
Самарин принял участие, вложив в них деньги. Деньги вернулись с процентами, но Владлен Михайлович решил, что больше он в эти игры не играет: его всю жизнь мутило от дешевки, и связывать свое имя со всей этой шушерой он больше не хотел.
Водитель, отлично осведомленный о вкусах хозяина, удивленно покосился на него через плечо.
– Включай, включай, – повторил Владлен Михайлович. – Засыпаешь ведь, я же вижу. , – Спасибо, – сказал водитель.
– А знаете, со мной такое уже было. Чуть не угробился, ей-богу.
Рассказать?
– Расскажи, – разрешил Самарин. История про то, как чуть не угробился водитель, его не интересовала, но это было все-таки лучше, чем какие-нибудь «Стрелки» или, к примеру, дуэт «Карамель».
– Повез я как-то компанию на природу, – стал рассказывать Дмитрий. – С самого утра поехали. Ну, рыбалка там.., сами понимаете, какая там рыбалка… шашлычки, винцо, потом до водочки добрались.
А день жаркий, прямо как сейчас…
– Ты что же, – перебил его Самарин, – тоже пил?
– Обижаете, Владлен Михайлович. Как можно, я же за рулем! Это я к тому, чтобы понятнее было. Я за рулем не пью. Ну, купался, загорал, рыбку удил… телка там одна была.., рассказать?
– Про телку не надо, – отказался Самарин. – У меня к зоофилам отношение сложное.
Дмитрий подобострастно хохотнул и сбил пепел с сигареты в приоткрытое окно.
– Ну, вы скажете… Не телка, конечно, а баба. Ну, это не важно. В общем, перепились они, а я устал, да и голову напекло. Вечером загрузились в машину, они все сразу уснули. Еду, как в спальном вагоне. Короче, уснул, а скорость – километров сто двадцать…
– Ого, – сказал Самарин. – Пассажиров всех угробил?
Дмитрий отрицательно замотал головой.
– Не-а. Гаишник спас. Сплю это я, и снится мне, что я на красный свет проехал, и гаишник мне свистит. Торможу, просыпаюсь – и правда, свистит. Глянул я вперед – мать честная! Стою на встречной полосе, да не просто на встречной, а уже почти в кювете… Гаишник ко мне бежит, забыл, что свисток во рту, заливается, как соловей, а сам аж зеленый. Ну я, честно говоря, разве что на колени перед ним не встал. Все баксы, сколько было, из карманов повыгребал и ему отдал. «Спаситель ты мой, – говорю, – ангел-хранитель! Век, – говорю, – за тебя молиться буду!» Он даже растерялся, ей-богу…
– Гаишник? – не поверил Владлен Михайлович.
– Вот провалиться мне на этом месте! Он, видно, сроду от водителей такого не слыхал.
– Да, это вряд ли. А проваливаться не надо. Скорость у нас с тобой сейчас даже не сто двадцать, так что лучше сиди, где сидишь.
Дмитрий посмеялся, затем включил радио. Магнитола автоматически настроилась на какую-то местную станцию. Дикторы – мужчина и женщина – молодыми бодрыми голосами несли какую-то веселую чепуху, как бы между делом время от времени выдавая в эфир постоянно поступающую в студию информацию все о тех же гаишниках: где они стоят, сколько их и есть ли при них радар.
– Во дают! – восхитился Дмитрий.
– Да, – мрачнея, согласился Самарин, – дают.
"В наше время, – подумал он, – этим весельчакам врезали бы так, что у них после первого раза желание отпало. Да… Бояться сейчас некого, милиции не до них, она взятки берет. А с этих что возьмешь, кроме анализов? Хотя какие-то деньги у них конечно есть: минута эфира стоит очень дорого, а передатчик у них, судя по всему, довольно мощный. И снова деньги, деньги…
Вот же суки американцы, – с внезапным раздражением подумал Владлен Михайлович. – До чего же ловко устроились! Напечатали своей зеленой капусты, и весь мир за нее удавиться готов. Задницы лижут, глотки рвут, войны какие-то затевают – и все из-за этого зеленого дерьма. Англичане, уж на что консерваторы, а и те дрогнули – золото свое в баксы переводят. Это же надо, до чего дожили, – золото обесценивается!"
Мысли о золоте наполнили его привычным беспокойством, Волнение по этому поводу давно стало неотъемлемой частью его натуры, но теперь для него появилась новая причина. Когда мировые цены на казавшийся незыблемым металл начали катастрофически падать, Владлен Михайлович рисковал в одночасье остаться без штанов. Ну разумеется, не в прямом смысле слова, но превращение основы его капитала в груду бесполезного металла совершенно не радовало бывшего подполковника милиции Самарина. Каково это будет: на старости лет превратиться из миллионера во владельца четырех ящиков обыкновенного, хоть и качественного, технического сырья!
Произведя в один прекрасный день несложный арифметический подсчет, Владлен Михайлович схватился за голову: от золота нужно было избавляться, и чем скорее, тем лучше. Технический прогресс в золотодобыче уже стоил ему более полумиллиона долларов, и убытки продолжали расти.
Владлен Михайлович от души похвалил себя за предусмотрительность, с которой он в свое время вложил деньги не в нефть или газ, а в такое несолидное на первый взгляд дело, как туристический бизнес. Он не получал миллиардных прибылей и миллионных взяток, зато теперь, когда настало время рискнуть, оказался в тени, и вдобавок с собственным транспортом и обширными связями за рубежом. Воспользовавшись этими связями, он довольно быстро нашел то, на что даже не надеялся: оптового покупателя, согласного забрать всю партию по цене позапрошлого месяца. Владлен Михайлович никак не мог сообразить, зачем этому мордатому турку с маслянистыми глазами столько золота, да еще и с такой переплатой, но подозревал, что вряд ли его деловой партнер действует себе в убыток. Он даже заколебался было: возможно, турку известно нечто, о чем не знал Владлен Михайлович. Но потом он отбросил сомнения. Другого такого случая не представится, а если случится невозможное и цена на золото снова поползет вверх, – что ж, всех денег не заработаешь, а хранить четыре ящика золота, в каждом из которых почти центнер веса, у себя под кроватью – дело слишком хлопотливое и нервное. В России золото будет лежать мертвым грузом, а доллары, положенные в швейцарский банк, будут работать, увеличивая проценты.