Забинтованный человек во дворе осторожно потянул на себя дверную ручку. Владлен Михайлович увидел, как над кустами красной смородины, подобно полной луне, медленно взошла напряженная физиономия Пузыря, и поспешно утопил клавишу воспроизведения на стоявшем под рукой музыкальном центре. Колонки бархатно взревели, старпом Нерижкозу выронил миску с борщиком, который он, оказывается, уже начал хлебать под шумок, голова Пузыря стремительно нырнула обратно в кусты, как сбитая метким выстрелом целлулоидная утка в тире, а Дорогин вздрогнул и присел, выставив перед собой пистолет.
Владлен Михайлович немного выждал, потом приоткрыл ставни и выбросил пустую бутылку во двор.
Бутылка дважды отскочила от бетона и разбилась вдребезги. Дорогин пронаблюдал за ее полетом внимательным взглядом, едва заметно пожал плечами и одним плавным движением скрылся в подвале.
Самарин открыл ставни пошире и махнул рукой.
Пузырь выскочил из кустов и, пригибаясь, метнулся к подвалу. Он несся длинными скользящими прыжками и, наверное, воображал себя суперменом, но по сравнению с Дорогиным это было не то, и Владлен Михайлович был уверен, что, если бы не музыка, шум от этих его прыжков стоял бы на всю улицу.
Пузырь нырнул в подвал, на бегу занося над собой зажатый в кулаке пистолет. Самарин толчком распахнул ставни и совсем по-молодому сиганул через подоконник, опрокинув стоявший на дороге музыкальный центр. Тот с треском обрушился на пол, и стало тихо.
В наступившей тишине горестно вскрикнул над погибшим магнитофоном хозяйственный старпом, но Владлен Михайлович уже был у подвальной двери, готовый стрелять, крушить челюсти и ломать кости.
Ничего этого делать ему не пришлось. В подвале горел свет, на верхней ступеньке лестницы в расслабленной позе стоял Пузырь, осторожно массируя правое запястье – видимо, перестарался, нанося удар. Пистолет был небрежно засунут в задний карман джинсов – туда вошел только ствол, а все остальное торчало снаружи. Услышав шаги хозяина, он обернулся и отступил немного в сторону, позволяя тому увидеть тело незваного гостя, распластавшееся поверх того, что осталось от Мартына. Самарин увидел, что в центре бурого пятна на перевязанном затылке Дорогина проступает свежая кровь, и обеспокоенно спросил:
– А ты его, часом, не убил? Смотри, Алексей, голову оторву.
– Обижаете, Владлен Михайлович, – сказал Пузырь. – Разве что случайно… Да нет, вряд ли. Вон, смотрите, дышит.
– Дышит… – недовольно проворчал Самарин. – Дышит – это хорошо, но мне надо, чтобы он еще и говорил. А впрочем, что это я на тебя напустился?
Нервы… Извини, Алексей. Хорошая работа, чистая.
Спасибо. Давай-ка займись им.
Пузырь деловито спустился по крутым ступенькам, легко перепрыгнул через лежавшие друг на друге тела, присел, поднял выпавший из руки Дорогина «ТТ», поставил не предохранитель и засунул его в карман.
На Тамару ни он, ни Самарин даже не взглянули: она не представляла для них интереса.
Затем все так же легко Пузырь сбегал наверх и вытребовал у старпома стул и моток бельевой веревки. Усадив безвольно обмякшее тело Дорогина на стул, он деловито обыскал его, между делом переложил деньги из дорогинского кармана в свой и издал насмешливый возглас, прочитав этикетку на пузырьке с нашатырным спиртом.
– Обалдеть можно, – сказал он, поворачивая к Самарину веселое лицо. – Полные карманы таблеток, а туда же…
– Одинокий герой, – Самарин кивнул и, вспомнив о своей трубке, полез в карман. Трубка оказалась почему-то не на месте, в кисете, а в нагрудном кармане рубашки. Табак из нее, конечно же, высыпался, и Владлен Михайлович недовольно дернул щекой: он очень любил, чтобы во всем был порядок.
Пока он заново набивал трубку, Пузырь старательно прикрутил Дорогина к стулу бельевой веревкой и отступил в сторону.
– Ну что ты стал? – невнятно спросил Владлен Михайлович, попыхивая трубкой. – Я что, должен разговаривать с трупом? Приведи его в чувство.
Пузырь наклонился над Дорогиным и отвесил ему пару тяжелых пощечин. Голова пленника тяжело мотнулась из стороны в сторону, но глаза остались закрытыми. Сидевшая в углу Тамара Солодкина громко замычала и забилась в путах.
– Молчи, корова, – не оборачиваясь сказал ей Пузырь, – не то хуже будет. Будешь плохо себя вести, заставим тебя твоего хахаля по кусочку сожрать.., живьем.
– Фу, – скривился Самарин. – Ну и фантазия у тебя, Алексей.
Хотя какое-то рациональное зерно в этом есть. Может быть, стоит поступить наоборот?
Тамара замолчала, и на нее тут же перестали обращать внимание. Пузырь смочил нашатырным спиртом какую-то тряпку, до этого пылившуюся на полке, и сунул ее под нос пленнику. Дорогин вздрогнул, резко отвернулся и открыл глаза, хватая воздух ртом.
– Хватит, хватит, – сказал Самарин Пузырю, продолжавшему тыкать вонючую тряпку в лицо Дорогину, – он уже проснулся. – С добрым утром, молодой человек!
Сергей поднял голову, сморщившись от боли в затылке, и внимательно посмотрел на говорившего с ним человека.
– Самарин, надо полагать, – спокойно сказал он. – Владлен Михаилович, если не ошибаюсь. Ведь это Владик? – спросил он у стоявшего рядом Пузыря.
Пузырь, коротко размахнувшись, отвесил ему тяжелую оплеуху.
– Это тебе за Владика, – сказал он.
– Значит, я прав, – сказал Дорогин.
Собственный голос показался ему далеким и очень тихим. Перед глазами плыли сплошные черные круги, и очень хотелось как-нибудь отвязаться от этого дурацкого жесткого стула и лечь на что-нибудь плоское, горизонтальное – например, на пол. Потом в ноздри снова шибанул пронзительный и отвратный запах нашатыря, и чернота перед глазами стала быстро редеть, рассеиваться и наконец исчезла вовсе.
– ..И больше так не делай, – выговаривал Самарин Пузырю. – Сначала я должен с ним поговорить, понимаешь? Поговорить, а не посмотреть, как ты превращаешь его в котлету.
– А о чем нам с тобой разговаривать? – вмешался в разговор Дорогин. Он знал – о чем, но решил на всякий случай прикинуться дурачком – просто чтобы посмотреть, что будет.
– Правда? – удивился Самарин. – Так уж и не о чем?
Он шагнул в угол, взял Тамару за волосы и рывком вздернул ее голову вверх.
– Чем не предмет для беседы?
– Эта баба? – Сергей заставил себя рассмеяться. Смех вышел сухим и трескучим. – Тоже мне, предмет… Да я таких на доллар пачку куплю.
– Не скажи, – задумчиво проговорил Самарин, оценивающе разглядывая Тамару. – Товарец, конечно, немного мятый, лежалый, но в общем ничего. Впрочем, как знаешь. Мочи ее, – приказал он Пузырю.
Пузырь вынул из кармана пружинный нож, со щелчком выдвинул лезвие и шагнул к Тамаре.
Когда блестящее лезвие коснулось ее шеи, Дорогин хрипло выдохнул:
– Ладно. Что тебе нужно?
– Мне? – Самарин изобразил крайнюю степень изумления. – Мне ничего не нужно. У меня все есть.
А вот что нужно тебе?
Дорогин испустил короткий сдавленный смешок.
– Вот ведь ерунда какая, – сказал он. – У меня тоже все есть. Как быть?
– Можно, я ему врежу? – спросил Пузырь.
– Память у тебя короткая, дружок. – опередил Владлена Михайловича Дорогин. – Развяжи мне руки, я тебе ее освежу.
Пузырь подался вперед, отводя руку для удара.
– Стой! – приказал ему Самарин. – Осади назад, я сказал. Я не правильно поставил вопрос, – снова обратился он к Дорогину. – Давай попробуем подойти с другого конца. Кто тебе платит?
– Никто. Я сам по себе.
– Очень мило, – сказал Владлен Михайлович. – Насколько мне известно, до сегодняшнего дня мы не были знакомы. Или были?
– Нет, – ответил Дорогин, – не были.
– Тогда в чем дело? Что ты ко мне привязался?
– Это не я, это ты ко мне привязался. Твои мордовороты всю дорогу приставали к моей женщине и корчили из себя неизвестно что. Неужели нельзя было обстряпать свои делишки как-нибудь так, чтобы не впутывать в это дело ни в чем не повинных людей, которые приехали отдохнуть?