Почти стемнело, и почти во всех окнах горел свет. Агенты вместе с мальчиком вышли из машины, и в этот момент на крыльце показалась женщина. Она тепло поздоровалась с Джоном, Моникой и Скиннером, а потом обернулась к Уильяму.
Мальчик сразу же ее узнал. Та самая пожилая леди из воспоминаний. Его бабушка, Мэгги. Он ее вспомнил! Она часто с ним сидела, когда он был маленьким. Уилл сразу же ощутил ее необычайно сильные эмоции и даже «услышал» обрывок мыслей Мэгги: «…так похож на Дану и немного на Фокса…»
Впервые после гибели Боба и Нэнси, Уильям почувствовал себя в безопасности, среди своих. Он медленно подошел к женщине и протянул ей руку, а та наклонилась и, подхватив его, сжала в объятиях. Мальчик услышал, как она всхлипывает, и ощутил обуревавшие ее чувства: облегчение, радость и любовь. Уилл едва знал эту женщину, но все равно она ведь его родная бабушка. От этой мысли у него самого потекли слезы, и мальчик покрепче обхватил ее за шею.
Джон предложил всем зайти внутрь, и Мэгги, так и не выпустив внука из объятий, на руках внесла его в дом, а Моника забрала из машины его рюкзак. На всякий случай сегодня все решили остаться здесь. Мэгги усадила Уильяма на кухне, а Джон поведал ей обо всем, что случилось в Мидвилле. Маргарет взглянула на мальчика и, тихо вздохнув, покачала головой, понимая, что трудности для него только начинаются. Впрочем, Мэгги сочла, что это не повод пренебречь вкусным ужином: у нее наготове была паста «Альфредо», и Уильям впервые за долгое время внезапно ощутил, что страшно голоден.
Мэгги с улыбкой смотрела, как внук уплетает вторую тарелку пасты, а остальные во время ужина говорили о чем угодно, только не о сложившейся ситуации. Маргарет упомянула, что Дана с ней так и не связалась, но поводов тревожиться пока не было. Порой они разговаривали каждую неделю, а иногда ее дочь месяцами не могла добраться до телефона, с которого можно было звонить, не опасаясь прослушивания. От нее не было вестей две с половиной недели, еще рано паниковать. Братьям она за этот срок тоже не звонила.
Через некоторое время у Уильяма начали слипаться глаза, и он поднялся, чтобы отнести тарелку к раковине, но Мэгги сразу же подскочила и сказала:
— Я помою, милый, а ты давай-ка, ложись спать.
Моника тоже встала.
— Я займусь посудой, миссис Скалли, а вы уложите его.
Джон вызвался помочь Монике, а на долю их начальника выпало выносить мусор. Скиннер, ухмыльнувшись, обронил, что мог бы воспользоваться преимуществом в ранге и свалить грязную работенку на Доггетта, на что Джон ответил, что он не на службе. Уильям улыбнулся и последовал за своей бабушкой наверх.
Ему отвели бывшую комнату его матери, и, хотя она уже давно не служила детской, Уильяма это нисколько не смутило.
Мальчик натянул пижаму и лег в кровать, а Мэгги подоткнула одеяло и поцеловала его на ночь. И хотя Уильяму было тепло и уютно, сон почему-то никак не шел. Он оглядел комнату, в которой когда-то жила его мать. Никаких ее личных вещей здесь уже не осталось, она все забрала с собой когда уезжала. Кое-где лежала одежда и игрушки его двоюродных братьев и сестер, но в основном шкафы и прочая мебель стояли пустыми. Но Уильям все равно чувствовал себя комфортно и спокойно, зная, что лежит в комнате своей матери в бабушкином доме, а внизу сидят три агента ФБР, вооруженные магнетитовым оружием. Да и Джон заверил его, что все будет в порядке.
Уильям не успел как следует обдумать эти насущные вопросы, поскольку сон внезапно все-таки одолел его. Мальчику снились суперсолдаты, которые захватывали Землю и призывали его возглавить их. А он кричал, что никогда этого не сделает. Затем Уилл услышал, как кто-то окликает его по имени и, обернувшись, увидел своего отца, Фокса Малдера, который склонился к нему, повторяя: «Пойдем со мной, сын». Мальчик протянул руку отцу, но в этот момент сон оборвался.
========== Часть девятая ==========
Внимательно глядя на стоявшего напротив Джона Доггетта, Уильям изо всех сил старался сдержать улыбку, понимая, что ситуация обязывает к серьезности. Что было не так-то легко: обряженный во всю эту «броню» Джон выглядел на редкость комично и здорово смахивал на хоккейного вратаря. Вдруг агент ринулся к Уиллу и, вытянув руку, попытался его схватить, но мальчик в последний момент отпрыгнул и со всей силы пнул Джона в колено.
Доггетт выпрямился.
— Отлично, Уилл. Все хорошо, но в следующий раз бей сильнее, ладно? Мне не будет больно, честно, а тебе надо тренироваться. Не тяни и не раздумывай, иначе в момент настоящей опасности тоже замешкаешься, а это недопустимо. Понял?
Уильям кивнул и вернулся на свое место. Они с Доггеттом находились в спортивном зале ФБР, а тренироваться им помогал агент Джейсон Магус, один из прежних студентов его матери в те времена, когда она преподавала в Квантико. Мужчину очень воодушевила возможность помочь сыну своей бывшей наставницы, хотя ее саму Магус, как и все прочие, считал погибшей. Доггетт не стал вдаваться в объяснения и просто упомянул, что Уильяма усыновили после смерти родителей, но какие-то преступники, затаившие на них обиду, нашли мальчишку и убили его приемную семью. Теперь, когда на мальчика объявили охоту, Джон решил, что самое время тому поднатореть в самообороне.
Уильям провел в Вашингтоне уже десять дней, но Дана Скалли так и не объявилась. Мэгги начинала беспокоиться, но пока еще не сильно, и сказала, что до следующей пятницы еще можно особо не переживать. А Уильям понемногу начинал чувствовать себя, как тигр в клетке. Выходить на улицу без сопровождения взрослых ему было категорически запрещено, и они с бабушкой почти все время сидели дома, только два раза съездили в торговый центр, и один раз — в кино вместе с Моникой. Понятно, что жизнь в четырех стенах приелась ему довольно быстро.
Хорошо еще, что благодаря наличию нескольких внуков дома у Маргарет нашлась видеоигра, от которой Уильям не отлипал первые три дня. Но потом и она ему надоела. И Мэгги, перерыв свои вещи, отыскала принадлежавшие еще Биллу-младшему наборы обработки кожи и выжигания по дереву, и Уильям уже успел сделать пару брелоков для бабушки, бумажники для Джона и Скиннера и деревянную дощечку с именем Моники для ее рабочего стола. Он собирал паззлы, помогал по хозяйству, смотрел фильмы, но к пятому дню уже просто не знал, чем еще себя занять.
И тогда Джон предложил отвезти мальчика в Гувер-Билдинг и поучить самозащите. Он рассказал Уиллу про своего сына Люка, которого похитили и убили в таком же возрасте. Джон никогда не переставал спрашивать себя, была ли возможность найти Люка и не упустил ли он какой-нибудь, пусть самой мельчайшей, возможности, хотя Моника снова и снова заверяла напарника, что они сделали все, что было в их силах. Но Доггетт не раз задумывался о том, что, быть может, знай Люк пару боевых приемов, его судьба сложилась бы иначе. Никто не видел, как похитили мальчика, позже обнаружили только его велосипед. Люк прекрасно знал, что не следует разговаривать с незнакомцами: в конце концов, его отец был полицейским. Но тем не менее Доггетта не переставал мучить этот вопрос.
Увы, мальчик, несмотря на всю свою сообразительность, еще только рос, поэтому ему недоставало и физической силы, и координации движений. Но, как бы то ни было, лучше уметь хоть что-то, чем совсем ничего, и поэтому последние пять дней Уильям ежедневно практиковался вместе с Джоном, агентом Магусом и иногда Моникой в разных боевых искусствах: айкидо, карате, тэквандо и крав-мага. Последнее — несложное, но эффективное — применяли в израильской армии. Уильяму оно понравилось больше остальных.
Мальчика до сих пор преследовали воспоминания о человеке, схватившем его на кладбище. Всякий раз, слыша подозрительный шум, он замирал от страха, а потому счел умение быстро реагировать, бить противника ногами, кулаками, царапаться и вообще защищаться любыми доступными средствами очень полезным. И оказался старательным учеником, поскольку понимал, что эти навыки необходимы для выживания. Занятия проходили весело, хотя и мало походили на игры. Уильям, впрочем, сомневался, что такая тактика сработает в борьбе против суперсолдат, но Джон напомнил ему, что у него имеются недруги и среди самых обычных людей.