Малдер поприветствовал Джона и Скиннера, потом его сменила Дана, потом Малдера обняла Моника… И наконец, покончив с объятиями и приветствиями, все одновременно замолкли.
Дана огляделась.
— Где же он? — спросила она тихо.
Мэгги выглянула в коридор и позвала мальчика:
— Уильям? Выходи, они не кусаются.
Медленно, словно нехотя Уильям сделал шаг вперед, но остановился в дверях.
Дана, а вслед за ней и Малдер двинулись было ему навстречу, но потом все трое замерли на полпути.
И просто смотрели друг на друга.
Дана сразу же приметила рыжие волосы и голубые глаза, точь-в-точь, как у нее самой, а Малдер — свои черты лица. Никто не знал, что сказать. Казалось нелепым здороваться и представляться: все друг друга знали, и никакой нужды в этом не было. По пути сюда Дана сто раз прокрутила про себя будущую речь, но все слова сейчас казались ей невероятно глупыми. Что можно сказать ребенку, который одновременно и твой, и не твой?
Ее сына вырастили другие люди. Она для него незнакомка, а не мать. Он нашел своих родителей убитыми, за ним гонялись суперсолдаты, и через три дня весь его мир рухнул окончательно. Да уж, недалеко ты ушел от своих родителей, подумала Скалли. Вот только именно от такой жизни она и пыталась его уберечь.
Винил ли он ее, их обоих в том, что его отдали? Винил ли их в том, что с ним произошло? Винил ли он себя?
Господи, какой красивый мальчик. Скалли нерешительно улыбнулась. «Это мой сын, — подумала она, — мой малыш, сын Малдера. Как он вырос!»
Малдер думал примерно о том же самом. «Мой сын, сын Даны. Неужели он и правда наш? Так похож на нас обоих. Понравимся ли мы ему? А что, если нет?»
Уильям пытался как-то упорядочить свои мысли, но они отказывались ему подчиняться. И он понимал, что родители чувствуют себя точно так же.
Дана взяла себя в руки. Не стоять же так всю ночь, в самом деле. Она медленно сделала несколько шагов и, присев, жестом подозвала к себе мальчика. Уильям медленно подошел ближе. Вот он, этот момент — он всего в метре от родной матери. Той самой женщины, которая гонялась за чудовищами в «Копах», которая сражалась с пришельцами и раком, которая родила его и отдала Бобу и Нэнси, чтобы защитить. Он ощущал, что сердцем она отчаянно стремится к нему, но в то же время не знает, как выразить свои чувства.
И вдруг его мать улыбнулась и сказала:
— Ну что ж, Вилли Вонка, давненько мы с тобой не виделись, правда?
Услышав это прозвище, Уильям тоже улыбнулся, вспомнив, что точно так же она называла его, когда щекотала или просто пыталась развеселить, и потянулся к ней, а она в ответ немедля сжала мальчика в объятиях. Уильям ощутил исходящие от нее волны тепла, почувствовал, как напряжение и страх постепенно отступают. Вот она, его мать, здесь, рядом, и все его сомнения в том, любит ли она его и хочет ли взять к себе, испарились. Он тоже крепко обнял ее и услышал, как та тихонько всхлипывает.
Уилл не знал, сколько они простояли вот так, но потом кто-то подошел к ним сзади. Фокс Малдер потянул Скали за рукав и с улыбкой сказал:
— Эй, он, между прочим, и мой сын тоже.
Уильям посмотрел на мужчину и сразу вспомнил свои сны: как он на пляже строит космический корабль, как Боб и Нэнси учат его ходить, а Малдер наблюдает за ними. Уильяму внезапно показалось, что они знакомы давным-давно. Он потянулся к отцу, а тот впервые, если не считать самых первых дней его жизни, смог взять своего сына на руки и обнять. Малдер сам не мог поверить, что правда видит воочию этого мальчика, своего собственного ребенка, впервые за семь лет. Все мысли о том, кем мог или не мог быть этот малыш, улетучились. Он не станет предводителем пришельцев: Малдер лично за этим проследит.
И если Бог счел нужным подарить им два чуда — рождение ребенка и его возвращение, значит, и третье не за горами. Может, они и правда победят. Сейчас, когда Малдер обнимал сына, которого не чаял больше увидеть, он готов был поверить во все, что угодно.
Наконец они оторвались друг от друга. Джон и Моника до того расчувствовались, что не сдержали слез, да и Скиннер не скрывал эмоций. Мэгги, как обычно, вошла в свое привычное амплуа хозяйки дома и позвала всех ужинать. Они отправились на кухню. За едой Фокс и Дана расспрашивали сына обо всем, чем только можно, не касаясь лишь последних событий. Уильям рассказал им о ферме, о Мидвилле, о Джошуа и его семье, о Джимми Хендерсоне, о библейских чтениях и лагере, о школе, о своих научных проектах, о том, как назвал лягушку Джеремайей и подарил ее Джошу, как сделал с помощью Боба мопед, как пек печенья с Нэнси. Он надеялся, что упоминание приемных родителей не огорчит Малдера и Скалли. Но они не расстроились, напротив, очень заинтересовались. Дана была счастлива, что ее сына воспитали такие заботливые и любящие люди. Единственный неловкий момент наступил, когда она сказала Уильяму, что искренне сожалеет о случившемся с ними. Мальчик только кивнул в ответ, благодарный за эти слова, но ощутил острую боль. Дана с Фоксом сразу же сменили тему и принялись рассказывать о своей жизни.
Малдер между делом сообщил Скиннеру, что какой-то «План» в силе и что примерно через год можно будет приступать. Бывший начальник только кивнул в ответ. Уильяму стало любопытно, о каком таком «Плане» они говорят, но тему мужчины развивать не стали.
После ужина Скиннер отправился домой, а чуть позже за ним последовали Джон и Моника. Малдер и Скалли должны были спать в комнате Билла-младшего. Фокс сказал что-то про иронию ситуации, но что под этим подразумевалось, Уильям так и не понял. Мать и бабушка уложили мальчика, а отец заглянул, чтобы пожелать спокойной ночи, и спросил, не принести ли ему чего-нибудь. Заснув, Уильям видел множество снов. В последнем он вновь строил на пляже песочный корабль, но тот развалился, и мальчику стало ужасно грустно, что ничего не вышло, ведь он так долго над ним работал.
Внезапно Уилл проснулся и, почувствовав жажду, встал и достал из-под подушки свое секретное оружие. Он уже привык, что оно всегда должно быть под рукой, даже когда никакой опасности не ощущал. Уильям спустился на кухню и, услышав звук телевизора, заглянул в гостиную, где увидел своего отца лежащим на диване с пультом в руках.
Малдер обернулся к сыну.
— Эй, не спится? — спросил он.
Уильям кивнул.
— Я захотел пить. Налью себе воды.
— Принести тебе? — спросил Малдер.
Уильям покачал головой и отправился на кухню. Решив, что не хочет пока возвращаться в кровать, он зашел в гостиную и сел на другом конце дивана. Малдер улыбнулся и, вздохнув, пожаловался сыну, что бессонница — его давняя проблема. Уильям кивнул и ответил, что в последнее время она его тоже мучает, как и постоянный страх того, что кто-то гонится за ним. А потом, поколебавшись секунду, рассказал Малдеру всю историю от начала до конца, начиная с того дня, как нашел бумаги на усыновление.
Фокс Малдер был глубоко поражен тем, как далеко смог продвинуться мальчик, пытаясь найти ответы на свои вопросы. В голове не укладывалось, что все это совершил ребенок. Когда сын упомянул о своих необычных способностях, Малдер заинтересовался, но и насторожился одновременно. Впрочем, к этому можно будет вернуться позже. А сейчас самая большая проблема состояла в том, что мальчика по-прежнему терзало чувство вины за гибель приемных родителей. Малдеру хотелось снять с его души этот груз, убедить, что в случившемся не было вины Уильяма, что он не мог знать заранее, чем все обернется, но он прекрасно понимал, что это потребует времени.
Помолчав, Уильям решился поднять еще одну больную тему.
— Как я должен к тебе обращаться? — спросил он. — Боба и Нэнси я никогда не называл мамой и папой, сам не знаю, почему. Мне нужно звать тебя папой?
Малдер только улыбнулся и ответил:
— Называй меня, как тебе удобно, и маму тоже. Решай сам.
Уильям опустил взгляд и кивнул. И тогда Малдер снова заговорил:
— Нам очень хотелось, чтобы ты был в безопасности и радовался жизни. Шесть лет назад мы не могли этого обеспечить, но теперь можем, потому что нашли место, куда не проникнут суперсолдаты. Уильям, мы никогда не переставали любить тебя и помнили все эти годы. Мы твои родители и хотим, чтобы ты жил с нами. Не стану врать — будет тяжело. Мы совершенно не знаем друг друга, ты скучаешь по дому и, полагаю, будешь скучать всегда. Но наш город тоже может стать тебе родным. Будешь писать своим друзьям и бабушке, если хочешь. Наши компьютеры не засечешь, как и телефоны, так что ты всегда сможешь позвонить Джошу. Рядом с нами живет много детей, у тебя появятся друзья. Что скажешь?