У входа в трактир Недведкин посторонился — навстречу, толкаясь, выходили возбужденные матросы, косо глядели друг на друга, перли, не разбирая дороги. Ясно было, что сейчас двинутся к оврагу, чтобы там внизу искровенить чужие и свои лица в драке. Такие пьяные схватки случались часто…
В трактире было шумно, надымлено, пахло кислой капустой и прокисшим пивом. В углу хрипло надрывался облезлый граммофон. Недведкин нашел место за столиком у окна — здесь он всегда садился, когда хотел встретиться с Василием — официантом, от которого получал сведения из Петербурга.
На этот раз ему пришлось прождать довольно долго. Положив бескозырку на колени, он поглядывал на зал, смутно различавшийся сквозь волны сизого табачного дыма. Посетители тянули пиво из высоких кружек, опрокидывали в горло стопки водки. Недведкин просидел не меньше десятка минут, прежде чем к нему подошел официант. Но не Василий, а другой человек в засаленной белой курточке, с несвежим полотенцем, переброшенным через плечо. Взгляд у него был настороженный, какой-то ускользающий, и это сразу не понравилось Недведкину. Наклоняя голову с гладко прилизанными сальными волосами, официант спросил с готовностью:
— Что нужно, служивый, Пива, водки?
— А где Василии? — осведомился Недведкин. — Этот стол он всегда обслуживает…
— Василий? А Василия-то и нет… Тю-тю, Василий… не работает здесь больше.
— Как не работает? А…
Недведкин осекся, поймав внимательный, даже слишком внимательный взгляд.
— Заболел он, что ли?
— Ан нет, не заболел. А тебе не передать ли ему что надо?
После этого вопроса Недведкин окончательно забеспокоился, но, чтобы не вызвать подозрения, объяснил, что привык к «своему» официанту, который выполняет заказы быстро, и попросил принести кружку пива.
Хотя вроде бы ничего не случилось, но нутром своим он чувствовал, что дело дрянь и надо уходить как можно скорее. Помогла ему ввалившаяся в трактир пьяная компания мастеровых, которая сразу же потребовала к себе полного внимания всех присутствующих. Оставив пятак на грязной скатерти, Недведкин, не дожидаясь полового, поспешно встал, торопливо напялил бескозырку, выскользнул наружу и постарался побыстрее свернуть за первый же угол.
Идти домой к знакомому рабочему Пароходного завода, с которым был связан Василий, он побоялся и долго пребывал бы в полнейшем неведении о том, что произошло, если бы не шустрый мальчонка Андрейка — сосед Василия по квартире. Вылетев из бокового переулка, он по нечаянности ткнулся головой Недведкину в живот, ойкнул, боязливо отскочил в сторону, но узнал знакомого и остановился.
От мальчонки услышал матрос худую весть: позапрошлой ночью городовые арестовали и увезли куда-то Василия. А в рабочей слободке арестовано еще несколько человек. Как бы невзначай Недведкин спросил, не знает ли Андрейка такого высокого дядю с Пароходного завода? Оказалось, что очень даже знает, но его тоже увезли городовые…
Было от чего впасть в уныние — разом обрывались все связи в Кронштадте. И еще заставляло задуматься то, что аресты в Кронштадте произведены через несколько дней после гельсингфорсских событий. Он уже знал от Сергея Краухова о планах намечавшегося восстания, но об их крахе они уже узнали вместе, когда в газетах промелькнуло несколько заметок о случившемся. Подробнее всего писала о событиях е Гельсингфорсе рабочая газета «Правда», несколько номеров которой передал ему Василий. Но и по ее статьям невозможно было понять, серьезный ли урон нанесен революционной организации. Сергей рассказывал, что в нелегальных матросских сходках за городом участвовало до сотни человек, арестовали же гораздо меньше.
Все это вселяло надежду на то, что с начала летних плаваний, когда корабли Балтийского флота начнут совместные учения, удастся связаться с уцелевшими товарищами, которые служат на «Цесаревиче», «России», «Громобое». Корабли обязательно должны были пойти в Ревель, а там у Недведкина были две верные явки — одна к грузчику портовой мастерской, вторая — к рабочему завода Крейтона.
На корабле «Император Павел I» в команде было неспокойно, многих матросов система бесчеловечной муштры доводила до исступления, и Недведкин не сомневался: только кинь клич — поднимутся почти все. Можно было начать подготовку, сначала используя небольшую группу партийцев, оказавшихся на корабле. Собственно, группа была всего-то из трех человек: он сам да еще двое матросов. Сергей Краухов официально в партии не состоял, но по всему нутру своему самый настоящий социал-демократ. Немало было и других сочувствующих.