- Пятнадцать минут назад разговаривал с Казаковыми, - сообщил я. И рассказал о беседе.
- Они, наверное, все сказали, - задумчиво произнес Горюнов. - Какой смысл им теперь недоговаривать?
Постучав, в комнату вошел эксперт Бунеев. Кивнул нам.
- Принес заключение медицинской экспертизы, - Он протянул лист Горюнову. - Смерть наступила около часа ночи. Пули, пробив легкое, попали в сердце. Одна за другой. Стреляли в упор со спины. Судя по всему, Казаков не ожидал нападения. Никаких следов борьбы ни на теле, ни на местности не зафиксировано. А теперь о найденных на полянке гильзах. Вот, полюбуйтесь! И выложил перед нами стреляные гильзы. - От "ТТ". Находились недалеко от трупа Казакова. Идентичны гильзе, обнаруженной в ночь ранения Сурина. Смотрите!..
Горюнов внимательно рассматривал три гильзы.
- Да, - подтвердил он. - Это безусловный факт. Что ж, значит, круг замкнулся: найдем того, кто стрелял в Сурина, отыщется и тот, кто убил Казакова.
- Пистолет мог быть один, а руки разные, - заметил я.
- Конечно, - согласился Горюнов. - И так может быть. Но пистолет-то один, и руки, стало быть, друг другу известные.
- Если я не нужен, то пойду? - напомнил о себе Бунеев.
- Да, конечно, - кивнул я. - Оставьте гильзы... Итак, Роман Николаевич, "эпизоды" разные, но дело - одно.
- Действовать нужно, действовать!..
- Я пригласил некоторых подростков в управление.
- А я сегодня познакомился с Новиковой.
- С администратором гостиницы "Заря"? - удивился я.
- Да, - кивнул Горюнов. - Она ведь дежурила в гостинице в день приезда Светы Севрюговой и Кати Деминой.
- Так-так, - протянул я. - Помнит она их?
- Нет. Не помнит... Через Новикову я хотел узнать, кто просил ее по телефону предоставить место девушкам в гостинице. Понимаете, заинтересовал меня этот эпизод...
- Да, Казаков упорно не хотел называть имя человека, который звонил в "Зарю". Но, может быть, он действительно сам договорился с администратором?
- Нет, - задумчиво покачал головой Горюнов. - Был звонок... Звонил директор кондитерской фабрики Серебров. И попросил Новикову оформить девушек в гостиницу.
- Минуточку! - перебил я следователя. - Серебров ведь не начальник Новиковой. Почему же она так охотно выполнила его просьбу? Странно...
- Ничего странного, - усмехнулся Горюнов. - Муж Новиковой работает на кондитерской фабрике механиком. Неужели она могла отказать начальнику своего мужа? Такой звонок покрепче любой брони!
- Тогда непонятно, почему Гера не хотел называть фамилию человека, к которому он обратился с просьбой.
- Да. Было бы непонятно... если бы Серебров и в самом деле звонил.
- То есть?
- Я разговаривал сегодня с ним. По телефону. И слыхом не слыхивал он ни о Гере Казакове, ни о московских студентках. И не звонил в "Зарю".
- Давайте разберемся, Роман Николаевич, - сказал я. - Казаков упорно не хотел называть фамилию человека, звонившего в "Зарю". И не назвал. На себя все взял. А звонок тем не менее был. От - якобы! - директора кондитерской фабрики Сереброва. Значит, тот, кто звонил, знает, что муж администратора "Зари" Новиковой работает механиком на этой фабрике. Интересно... И все вокруг пустякового вроде бы звонка...
- Какой же вывод? - прищурился Горюнов.
- Очевидно, этот звонок сыграл роковую роль в жизни Геры.
- Все может быть. Гадать не будем. Я о другом думаю. Уж не работает ли звонивший сам на этой фабрике? Логично?
- Вполне!..
- И поэтому он информирован. И о том, как зовут директора, и о том, что у механика Новикова жена в "Заре" работает. Нужно изучить окружение механика Новикова. Не помешает...
Следователь задумчиво рассматривал гильзы, поставив их перед собой на столе, как оловянных солдатиков.
- Послушайте, - он поднял на меня глаза, - есть идея... У вас ведь в общем-то контакт с "инженером Храмовым"?
- Вас понял, - усмехнулся я. - И сам подумываю над этим. Да, надо махнуть в Старогоров снова. Сегодня у нас суббота. Завтра - воскресенье. Думаю, двух дней хватит.
- Вполне. А я пока побеседую с молодыми людьми. Это рационально. Попробуйте убедить инженера дать правдивые показания. Убедите его, Вениамин Александрович. Это очень важно. Для нас сейчас каждая минута промедления роковой может оказаться. Черт его знает, чего в ближайшее время можно ожидать... А вдруг его дома не окажется?
- Исключено. Первого сентября дети пойдут в школу.
- Ни пуха ни пера, Вениамин Александрович!
18
Инженер был дома. Я стою около невысокого штакетника, он меня не видит, так как, повернувшись ко мне спиной, возится на небольшом приусадебном участке.
- Здравствуйте, Сергей Николаевич!.. Я вижу, как инженер на мгновение застывает с лопатой в руках, а потом медленно выпрямляется и так же медленно поворачивается ко мне. Не лицо, а застывшая маска отчаяния.
- Это вы? - тихо спрашивает он. - Что?..
Сколько чувства в этом, казалось бы, индифферентном словечке "что"!.. Ну да, я же обещал ему приехать, как только установлю, кто же он на самом деле есть. Очевидно, инженер посчитал, что я все узнал. Его тайна раскрыта, и вот сейчас эту тайну узнают дети, жена. А затем последует арест.
В окне появляется лицо Надежды Николаевны. Она удивленно смотрит на меня и нерешительно поднимает руку. Я киваю ей. Надежда Николаевна раскрывает створки окна:
- Добрый день, Вениамин Александрович. Что ж вы стоите на улице? Сережа, приглашай гостя в дом.
- Да, да, пойдемте, - обреченно говорит муж.
- Да я ненадолго, Надежда Николаевна, - снова улыбаюсь я. - И день-то какой хороший! Мы с Сергеем Николаевичем на улице пока постоим. Поговорим.
Она испуганно поглядывает то на меня, то на мужа, а потом отходит от окна и скрывается в глубине комнаты.
- Дети из лагеря вернулись? - спрашиваю я.
- Да, - сдавленно отвечает инженер. - Не надо... Говорите: зачем приехали снова? Как я должен понимать ваш приезд?
Он торопится. Видно, нервы взвинчены до предела.
- Я ничего пока не выяснил, - прямо говорю ему.
- Тогда что же? Опять уговаривать начнете? Я уже сказал вам все. И на том буду стоять!
Мое сообщение придало ему силы; инженер уже был готов к яростному сопротивлению.
- Да, да, - киваю я. - Однако за это время произошло еще одно событие. Оно должно помочь нам найти общий язык.
- Какое событие? - настороженно смотрит он на меня.
Я вынимаю из кармана одну гильзу и показываю ему.
- "ТТ"? - вдруг спрашивает он, еще больше бледнея.
- Да, - отвечаю я. Сразу определил! - А вы специалист, Сергей Николаевич...
- Как-никак, воевал, - тоскливо усмехается он.
Я достаю две других гильзы, "казаковские".
- Эти гильзы от того же "ТТ". Несколько дней назад из него был убит семнадцатилетний парень Гера Казаков.
- Кто он? - Инженер изумленно смотрит на меня.
- Это тот самый приятный молодой человек, который играл с вами в шашки в холле гостиницы "Заря", Сергей Николаевич, Помните, вечером тринадцатого августа?
Он не отвечает. Стоит, облокотившись на рукоять лопаты. Я вижу, как дергается его веко.
- Гера был единственным сыном у своих родителей... - продолжаю я. Сергей Николаевич, нет никакой уверенности в том, что Гера Казаков последняя жертва преступника. Того человека, который хотел убить вас! Вы ведь знаете, кто он. Скажите нам - и цепь его преступлений прервется.
Его губы упрямо стиснуты.
- У вас у самого дети. Вы должны нам помочь!
- Сколько ему было лет? Семнадцать? - вдруг спрашивает инженер,
- Да.
Он отворачивается от меня и медленно идет к дому.
- Куда же вы, Сергей Николаевич? - кидаю я ему вслед. - Мы ведь не закончили разговор!
Он останавливается и смотрит мне прямо в глаза.
- Нет, Вениамин Александрович, я закончил с вами разговор. Мне больше нечего вам сказать. Извините!