А бедняга Сурин, так и не найдя таблеток от головной боли, примерно в половине первого ночи вернулся к себе в номер, сел за стол. И получил пулю под сердце. Через несколько часов эксперт Владимир Николаевич Бунеев доложит о результатах экспертизы. Тогда можно будет сделать и окончательные выводы о том, когда и откуда был произведен выстрел.
И все же не слишком ли быстро я уверовал в непричастность Храмова к выстрелу? Стрелял, допустим, не он. А разве соучастником не мог оказаться? Почему-то ведь инженер был напуган, очень напуган, когда мы пришли к нему? Окно, шторы и так далее. Может, все-таки задержать его? Пока он не уехал в свой Старогоров. На всякий случай. По закону: с уведомлением прокуратуры и на семьдесят два часа. Однако на каком основании? На основании одной лишь моей интуиции? Интуицию-то на стол прокурору не положишь... Да нет, Храмов ни при чем. Ведь он ни разу даже не поинтересовался у нас, хоть намеком каким-нибудь, а жив ли вообще Сурин или погиб? Это же очень важно для него, если он хоть как-то был замешан в этом деле. А его совершенно не волновало, жив или умер Сурин. Происшествие беспокоило инженера только с точки зрения личной безопасности: как бы и с ним не произошло нечто подобное. Нет, Храмов вел себя определенно не как человек, причастный к этому выстрелу, но как трус, боящийся за свою жизнь.
Ну, а "рыжий, как чемодан" портфель? Куда он делся?
Вот и вернулись под родную крышу. Улица Кирова, дом пятнадцать. Областное управление внутренних дел. Наш отдел уголовного розыска на втором этаже. Сотрудники смотрят на меня: ожидают указаний.
- Владимир Николаевич, - это я Бунееву, - сейчас вы главная фигура. Как только будут готовы результаты экспертиз, милости прошу. Капитан Григорьев, подготовьте запрос в Краснодальск по Сурину. Лейтенант Васютин, из отдела не отлучаться!
В кабинете я достал из кармана письмо Шигарева. Пробежал глазами и перечитал заново.
"Веня, привет, дружище! 29 августа, в субботу, в 18-00 моя свадьба. Ресторан "Звездный". На вашу семью выделено два стула - для Ирины и тебя. На Хазаровых не рассчитываю, хотя и послал им приглашение. Обнимаю, твой В. Ш. Жду!"
Через две недели свадьба Витьки Шигарева! Прошу прощения: Виктора Николаевича Шигарева, полковника милиции, начальника отдела уголовного розыска одного из областных управлений внутренних дел в Казахстане. Теперь он сидит в том самом кабинете, где десять лет назад полковник - Кирилл Борисович Хазаров - координировал наши действия по операции, условно названной "Цепь". В результате той операции был найден и обезврежен опасный преступник Саулов, Да, десять лет минуло, а, кажется, будто вчера все происходило. И изменилось многое. Хазаров теперь генерал, начальник Волжанского управления. Уехал сюда, и я за ним. Мы давно вместе. С сорокового года. Мне тогда было пять лет, и жили мы с отцом. Они были с Хазаровым закадычными друзьями: вместе в комсомол вступали, вместе пришли работать в милицию. И даже в один день получили по пуле из бандитских наганов. Для отца пуля оказалась смертельной, а Хазаров отделался ранением. Вот после этого и стал я жить в доме Хазарова, а его жена - милая и добрая Анна Семеновна - заменила мне родную мать. Свою я не знал: родив меня, она умерла от общего заражения крови. Мои родители жили тогда в далеком сибирском таежном поселке. Дело было зимой, в декабре. Начались у матери предродовые схватки, а поселковый фельдшер в белой горячке. Что делать? Повез отец маму на санях в город. А тут пурга. Лошадь сбилась с дороги. И пришлось матери рожать в ближайшей, затерявшейся в тайге деревеньке. Принимала меня местная знахарка. Какие там санитарные условия, о чем говорить... Вот и получилось, ехали в город мы, по существу, уже втроем, а вернулся отец в поселок один. Жену похоронил, а меня, сосунка-несмышленыша, оставил в семье местного кузнеца: его жена недавно разрешилась от бремени сыном. Так и выкормила она нас двоих - свое дитя и меня, добрая женщина. Иногда мне так хочется отыскать ее, если жива, конечно. Прийти и сказать: "Здравствуйте, я - Веня Бизин, тот самый мальчонка, которого вы тридцать пять лет назад своим молоком выкормили!.." Только как разыскать эту женщину, если и лица ее не помню? И имени не знаю. Единственное, что в памяти - название той глухой деревеньки. Услышал в детстве от отца, и врезалось. Таилось в этом названии что-то страшное, пугающее: Варваровка.
Детская память - странная вещь. Название деревеньки вбилось, а отца помню смутно. Да и его облик, наверное, больше по рассказам Хазаровых воссоздал: ни одной фотографии почему-то не осталось. Впрочем, отцовские глаза - широко расставленные и пронзительно синие, с голубыми белками представляю отчетливо, ясно. И часто вижу их - во сне.
До восемнадцати лет я жил в семье Хазаровых как сын родной. Но пришла пора, и я решил: "Все! Теперь попробую жить самостоятельно!" Кирилл Борисович, помнится, тогда пробасил: "Птенцы становятся орлами и учатся летать? Что ж, Вениамин, действуй! Но и нас с Анной Семеновной не забывай. Наш дом - это твой дом, сынок!.."
Вряд ли, конечно, Хазаровы смогут поехать к Шигареву на свадьбу. Боюсь, и я не смогу. Как бы не увязнуть мне дома, со своими собственными заботами и хлопотами. Ведь как раз в конце августа моя жена... У Грибоедова, кажется, так: "...еще не родила, но по расчету по моему должна родить!"
Я потянулся к настольному календарю, нашел страничку 28 августа, пометил: "Завтра свадьба у В. Ш, Послать поздравительную телеграмму!!"
Поставил на место календарь, перекинул странички назад, на сегодняшний день: "14 августа. Административная комиссия облисполкома".
Хазаров велел мне присутствовать на заседании комиссии. Будут говорить о нарушении правил торговли спиртными напитками. Кирилл Борисович выступает, я готовил для него материал. В качестве одного из примеров привел недавний случай около магазина номер десять: драка между подростками. С поножовщиной. К счастью, без смертельного исхода, хотя положение у пострадавшего Пахомова тяжелое. А подрались-то, охламоны, из-за чего? Один другому вина не долил. Валерий Пахомов - Сергею Родину. Вот Родин обиделся и пырнул.
Насколько мне известно, на административную комиссию приглашены некоторые директора магазинов-"нарушителей", в том числе и директор магазина номер десять Гавриков. Что ж, попотеть им придется, можно не сомневаться, когда спросят, на каком основании их работники продают спиртное несовершеннолетним. И действительно, черт-те что! Речи произносим, статьи публикуем, по телевизору и радио выступаем - призываем, взываем, обязываем. А толку?.. Директора, конечно, о своей тяжкой доле будут говорить, на план жаловаться - это сейчас модно...
А если брать все тот же случай около магазина номер десять, то и получается: Пахомов "заштопанный" в хирургическом отделении лежит, а Родину не избежать воспитательно-трудовой колонии для несовершеннолетних. Красиво начинается у человека биография, ничего не скажешь!
Их делом конкретно занимается "город", расследование ведет следователь Волжанской прокуратуры. Но я, получив этот "пример" из городского отдела уголовного розыска, естественно, поинтересовался семьями ребят. Оказывается, благополучные семьи. У Пахомова отец - технолог на станкостроительном заводе; мать - педагог в музыкальной школе. У Родина отец пятнадцать лет работает автомехаником, на отличном счету, грамотами хоть стены в квартире вместо обоев оклеивай; мать - врач. Сами ребята в школе учатся нормально. Ребус? А где ключ к нему? В чем разгадка этого дикого поступка? Вино - повод или причина? И кто приохотил подростков к алкоголю? Вопросы, вопросы, сплошной задачник...
2
Бунеев возник на пороге кабинета, когда мы с капитаном Григорьевым уже несколько часов кряду ломали голову по поводу случившегося в "Заре".