– В чем? – поинтересовалась я, до известной степени потрясенная Дашиным рассказом.
– В том, что я, заглянув ребятам в глаза, никакого безумия там не увидела, – шепотом проговорила Даша, – ты ведь знаешь, я профессионал. Мне приходилось лечить различные нервные расстройства, приходилось общаться с настоящими сумасшедшими и я знаю, как выглядят такие люди... А эти студенты – Юра, Петя и... тот, кого не помню, как зовут... они выглядели совершенно нормальными, но в то же самое время творили такое, что волосы на голове становились дыбом. Поняла, что я имею в виду?
– Не очень, – качнула я головой.
– Да, – снова вздохнула Даша, – так просто этого не объяснишь. Нужно все самой увидеть. Поехали со мной – я на машине – доберемся за полчаса. А то... я даже не знаю, что может случиться. Они ведь ребята славные... Как-то раз, когда я забыла дома ключи, а дверь захлопнулась, Юра перелез по балкону из своей квартиры в мою – и открыл мне дверь изнутри. Спас, то есть. Если бы не он, мне дверь бы пришлось ломать – точно. А ты сама знаешь, какая у меня дверь – огромная, железная, двойная – словно в швейцарском банке. Мне отец такую поставил недавно. Для безопасности.
Я с тоской оглянулась на дверь, ведущую из кухни. Книжка – вспомнила я, – мягкая софа, первый день отпуска. Голова гудит от дел и проблем, хотела отдохнуть хоть немного, хотя бы один день, а тут на тебе... Что там могло стрястись с этими студентами? А, может быть, это Даша сама сошла с ума? Посмотрела вечером по телевизору какой-нибудь ужастик и ее нервная система не выдержала?
– Такое ощущение, – задумчиво молвила тем временем Даша, – что ребят кто-то зомбировал... Поехали, Ольга, посмотришь, что там все-таки произошло... Это ведь по твоей части...
– Что? – переспросила я, отрываясь от печальных мыслей о загубленном дне отдыха.
– Я говорю, это по твоей части, – повторила Даша, – всякие там паранормальные явления...
Даша была права – «всякие там паранормальные явления» – это моей части. Ведь я – Ольга Антоновна Калинова – не совсем обычный человек.
Хоть с первого взгляда я вполне нормальная, и очень даже привлекательная молодая женщина, от всех остальных людей меня отличает то, что обладаю исключительными экстрасенсорными способностями. Раньше таких, как я, называли ведьмами, а сейчас называют – экстрасенсами. Ну, ведьма, экстрасенс... Мне, в общем-то, все равно, как меня называют, ведь суть-то остается одна и та же...
И вот еще что. Не так давно я получила еще одно имя – охотница на ведьм. Просто моя жизнь сложилась так, что мне не один и не два раза пришлось бороться с людьми, так же, как и я, обладающими экстрасенсорными способностями, но использующими эти способности не во благо людям, а во вред.
Как это получилось?
Наверное, следует рассказать с самого начала...
Родилась я не в Москве, где сейчас проживаю постоянно, а в небольшом городке под Вяткой. Родители мои умерли рано и единственным родным мне человеком осталась моя сестра-близнец Наталья.
Мы вместе ходили в школу, вместе закончили художественное училище и вместе поступили на работу в рекламное агентство – менеджерами по размещению рекламы.
Мне моя работа нравилась, а вот Наташа проработала вместе со мной только три дня. На большее ее не хватило. В один прекрасный день она просто не вышла на работу, и мне не удалось ее уговорить приступить к выполнениям своих обязанностей и на следующий день. Наташа сказала тогда, что хочет подыскать себе более достойное применение.
Я против не была. Мы с Наташей уже давно жили без родителей и привыкли рассчитывать только на себя. Я со своим заработком вполне могла обеспечивать какое-то время и себя и свою сестру.
Забеспокоилась я тогда, когда период бездеятельности Наташи растянулся уже до третьего месяца. Я попыталась поговорить в ней, но она и слушать ничего не хотела, отмалчивалась, как бывало всегда, когда она раздумывала над чем-то серьезным. О том, что она собралась ехать искать лучшей жизни в столицу, я узнала уже через несколько дней. Конечно, такой выход из положения меня не устраивал, но я знала, что пытаться отговорить мою сестру от уже принятого и обдуманного решения – бесполезно.
Дальше – события развивались с изумительной быстротой. Наташа поменяла нашу двухкомнатную квартиру, доставшуюся нам от родителей на однокомнатную с доплатой, и уже через неделю мы с ней стояли на вокзале, прощались друг с другой, расставаясь на столь долгий и к тому же – неопределенный срок, наверное, впервые в жизни.
Наташа пообещала мне звонить каждую неделю, и честно выполняла свое обещание. Мы даже договорились о том, что сеанс связи будет происходить каждую пятницу в десять часов вечера – это чтобы я и ли Наташа наверняка были дома.
Вначале я беспокоилась за нее – одна в большом городе ищет применения своей несовременной и некоммерческой профессии художника, но потом как-то само собой все улеглось – Наташа говорила мне, что нашла хорошую работу, собирает деньги на квартиру. В чем заключается эта ее работа, она мне так и не сказала. А когда я спрашивала – лепила какую-то ерунду насчет ночных клубов, столичных развлечений и в круг элитарных тусовщиков, в который ее, кажется, собирались принять.
После она со смехом пересказывала мне выдумки московской золотой молодежи, которой некуда девать время и деньги, кроме как на детские игры в колдунов и вампиров, рассказывала про party-шабаши в ночных клубах, а как-то я поняла, что...
В ней что-то надломилось. Когда она звонила мне, она отделывалась сухими фразами о том, что у нее все в порядке, сообщала о таких событиях, как покупка квартиры в почти самом центре Москвы, тоном, будто она приобрела новую разливательную ложку.
Смешить меня рассказами о развлечениях золотых мальчиков и девочек она перестала, а когда я просила ее об этом, срывалась и кричала в телефонную трубку, чтобы я перестала лезть в ее дела.
Потом, конечно, извинялась, плакала... Я не могла понять, что с ней происходит. Я всерьез забеспокоилась и собралась уже ехать в Москву, когда в одну из пятниц мне, вместо Наташи, позвонили представители отдела по раскрытию убийств какого-то там района города Москвы и сообщили, что моя сестра – Наталья Антоновна Калинова – застрелена в своей собственной квартире. Просили немедленно приехать.
На опознание тела.
Я смогла выйти из своей квартиры только на второй день, после того, как услышала это сообщение. И мне до сих пор... не верится до конца, что я никогда больше не увижу свою сестру.
Еще через два дня я уже была в Москве и разговаривала с оперуполномоченными из отдела по расследованию убийств – с теми, кто занимался делом моей сестры.
Впрочем, занимался – громко сказано. Убийство моей сестры, как я поняла из нескольких приватных разговоров, почти сразу же списали в разряд «глухарей» – нераскрываемых дел.
И тогда я решила сама найти убийцу моей сестры. Я вернулась в свой родной городок, продала квартиру и переехала в Москву. Квартира, принадлежащая Наташе, теперь принадлежала мне – по праву прямого наследования. Я поселилась там.
Не переставлять мебель, не вообще – менять что-либо в интерьере квартиры я не стала. Только вытерла пыль и вымыла полы – особенно то место в прихожей под телефонной полочкой, где два дня засыхало, съеживалось и вгрызалось в пол страшное черно-красное пятно, расплывшееся вокруг головы моей сестры.
В ящике письменного стола я нашла несколько последних фотографий Наташи – и тут же отправилась с ними в парикмахерскую и через пару часов вышла оттуда с такой же точно прической, с какой была на фотографиях запечатлена Наташа.
В шкафах сохранилась одежда Наташи, на эту одежду я сменила свою. В конце концов, когда, стоя перед зеркалом, я решила, что теперь меня от моей погибшей сестры не отличил бы даже самый пристрастный наблюдатель, я поняла, что пришла пора переходить к действиям.