Сколько продолжалось это безобразие — сказать не берусь. Долго. Все же, воины — они воины и есть. Мозги не под загадки заточены. Но… эльфы ломали головы, орки скрипели мозгами, трибуны возмущались, вопили, пытались подсказывать. Девушки визжали, прыгали в своей ложе, махали букетами и шляпками…. Вот остался последний камень — и….
— Последний вопрос!
Зрители и участники мгновенно притихли, сосредоточились, уставились внимательными взглядами на торжественно подобравшегося Руса.
— Как зовется наш Мир? Кто назовет его истинное имя?
— Нариен?! — робко сказал кто-то из эльфов.
— Ответ неверен! — сурово отрубил Рус.
Команды замерли в шаге от вожделенной башни. Замерли зрители на трибунах. Даже Темный Властелин замер.
— Как это — неверен? — высунулся из пушистого облака Арониэдиэль.
— Почему — не верен? — шагнул на поле Орк.
— Это мы дали имя Миру — прыгнул откуда-то из кустов здоровенный арибас — Тэрри.
— А вот и нет!
Ко мне, ухватив за руки отца и младшего брата, торопливо шагал Никош.
— А воть и неть! — радостно подтвердил Микош, отцепившись от брата и тут же вскарабкавшись мне на руки.
— Нам мама рассказывала!
— Дя! Мама ассказивала! И Лелись
— Да что вам мог рассказать Лерыч, если он и вовсе не из этого мира?! — возмутился произволом Арон. Это Я! Я перенес сюда и Лерыча вашего, и Прошку! И даже эту! Свинку морскую!
— Кого перенес — того и бойся, — меланхолично заявил Лерыч, возникая на берегу озера. — А Мир и в самом деле имеет истинное имя, как и его Хозяйка.
— Какая еще Хозяйка?!
Огненно-красная сфера соткалась посреди поля. Дрогнула, качнулась, медленно растворилась, и перед изумленной публикой предстала Эгле. Темные волосы, поднятые с висков золотыми заколками, рассыпались по плечам в продуманном беспорядке. Карие глаза сверкают гневными молниями, идеальной формы брови сведены на переносице, делая ее….
М-м-м-м…. Не особо привлекательной, если честно. Вот фигурка почти идеальна. Темно-синее сари с золотой каймой выгодно подчеркивает изгибы и выпуклости.
— Ага, наша Ляля краше, — согласно кивнул мне Лерыч. — Счас права качать будет. Отобьемся?
Я только хмыкнул.
Глава двадцать пятая
Валерия
Кто бы сомневался: те же и Боги. Вылезли из своих схронов.
— На это и был расчет, — тихо шепнула Злотинка. — Мне нужно было, чтобы пришла Эгле. Пришла пора объяснить этой зазнайке, кто есть кто.
Она помолчала, а потом добавила:
— И наказать за то, что довела моего мальчика до нервного срыва.
— Эм-м….
А вот такого поворота я не ожидала. Как-то не укладывалось в голове, что Живая Планета и Темный Властелин могут состоять в подобных отношениях. Хотя…. Если исходить из земных понятий не в бытовом плане, а в глобальном….
— Лерыч! Куда тебя понесло в дебри философии?
— А бес его знает, Прошка. Но, кажется, связь Злотинки и Темного имеет вполне понятное объяснение.
— Для бестолковых можно повторить?
Я отмахнулась.
На поле, между тем, начало что-то неуловимо меняться. Исчезла куда-то башня, втянулось под землю ледяное озеро, прихватив с собой раковину. Русаленок остался, обретя при этом ноги. Чешуя, правда, никуда не делась, превратившись в весьма экстравагантные штаны. Не долго думая, он спрятался за спиной Стеша. Арибас повел плечами, которые мгновенно раздвинулись, налились мощью и заиграли мышцами. В противовес собственному Покровителю, который по-прежнему был тощим и зыбким каким-то.
— Какая еще Хозяйка?! — величественно повторила Эгле, изящно ступая на траву нашего стадиона. — Когда мы пришли сюда, на эту планету, она была пуста и безжизненна.
Эх-ма, кутерьма! Накрылся наш турнир медным тазиком. И не то, что я против, вовсе нет. Но божественные разборки в мои планы не входили. Ан, вот они. Боги, маму их Вселенную. Стоят кучкой, в затылках чешут. Эгле в центре их группки замерла, вся из себя такая утонченная, изящная — прямо таки гури-пери. Или в индийской мифологии — небесная дева, апсара.
Стоят они, значит, переглядываются. А из светлого облака выходит женщина. Высокая, статная, зрелая. В расшитых одеждах, голова покрыта вышитым платом. Женщина Позднее Лето. У которой в саду и огороде уже созревают плоды, закрома готовы принять урожай, а дом сияет чистотой и нарядными ткаными половичками, а окна украшают затейливые кружевные занавески. И стол прямо-таки ломится от яств…. М-да….