— Ага, и получили им по маковке.
Подумаешь — на первом курсе мы первую сессию отмечали. Парни перебрали, как водится, принялись отношения выяснять. Ляльку напугали до визга, и мою гитару раздавили. А я злюсь — когда мои вещи портят. Ну и…. надела кое-кому гитару вместо галстука на шею. С тех пор в нашу комнату парни заходили только трезвыми и вежливыми. А Прошка меня тренировать взялся.
Трендель дикими глазами уставился на нас.
Помотал головой и снова уставился на Черного.
— Ага. Гитара. Да. Тот менестрель пел древнюю балладу о Великом Барсе И называл он его так: муж велик и грозен, именем Золотой Барс. Вместе с супругой своею, именем Злотинка, пробудил мир наш, и назвал его Золотин.
— Золотин…. Золотин…. Точно!
И обернувшись к своей команде, Трендель рявкнул во всю глотку. Даже воробьи на веточках присели от страха:
— Рус! Эй, Рус! Где ты там?! Я ответ правильный знаю! Давай свою башню на место ставь!
Рус осторожно выполз из-за спины арибаса. Огляделся. Понял, что никто не собирается его обижать. Наоборот, весь стадион замер в предвкушении ответа смешанной команды Тренделя.
— А…. эти? Они как? — кивнул русаленок на Покровителей, сбившихся в кучку посреди поля.
— А что нам они?! — отмахнулся Трендель. — Пускай себе отношения выясняют, а у нас турнир! Продолжается!
И обернулся к Прошке.
— Ведь продолжается, да, Прош?
Мы переглянулись. Золотой Барс царственно кивнул и улегся возле ног Злотинки.
— Продолжайте, чего уж там, — ласково улыбнулась Злотинка, устраиваясь в воздушном кресле. — Потом будем разбираться, что тут эти практиканты натворили.
Она взмахнула рукой, и троицу Покровителей усадило на широкую скамью штрафников. И явно чем-то оградило. Чтобы не сбежали, наверное. Впрочем, от Богов не убежишь….
Русаленок, получивший высочайшее «Добро», мгновенно возвел башню, вернул озеро, и под ногами смешанных команд вновь закачались камни тропинок.
— Итак, повторяю вопрос: как называется наш мир? — звонко вопросил русаленок, обводя немного испуганным взглядом участников и зрителей.
— Наш мир называется Золотин! — торжественно провозгласил Трендель, и трибуны взорвались аплодисментами, топотом, свистом и даже визгом.
— Зо-ло-тин! Зо-ло-тин! — скандировали трибуны, глядя, как медленно и торжественно расползаются в стороны двери в башню. Ей-ей, Рус умудрился воспроизвести ужасающий скрип и лязг, с которым выходит из пазов запор. А я огляделась в поисках Арониэдиэла.
Глава двадцать шестая
Черный Эльф
— Зо-ло-тин! Зо-ло-тин! — надрываются благодарные зрители, гогочут и свистят, а у меня в голове туман. Золотин, надо же! Прожить века, не особо заморачиваясь по поводу того, где живешь, и внезапно обнаружить, что и мир зовется иначе, и Покровители — неизвестно кто, и сам ты — тоже непонятное существо. Даже лучший друг поглядывает не то с сомнением, не то с опаской.
— Трен-дель! Трен-дель! — сквозь свист и вопли прорываются звонкие женские голоса, и я вижу, как пестрая стайка несется к смущенному орку, размахивая разноцветными лентами. Минута — и мой друг облеплен девушками и лентами как эльфийская слива — цветами и бабочками. Орк смущен. Смущен, но не растерян — могучие лапы бережно подхватывают то одну, то другую, помогая добраться до своих щек.
— Победитель, — бурчу я, понимая, что злюсь сам на себя, но ничего не могу с этим поделать. Потому что, распихав девиц, к Тренделю приближается Лерыч.
Когда они успели так почувствовать друг друга?! Потому что без тренировки это невозможно: согнутая в колене нога Тренделя, протянутые вперед руки, легкий разбег мальчишки, прыжок, кульбит в воздухе и точное приземление на колене.
— Молодец, Трендель, я в тебе не сомневался!
Звонкий голос, звонкий чмок, крики восторга….
А у меня сбоит сердце и темнеет в глазах. Что ж ты делаешь со мной, малыш?!
— Что, Черный, плохо тебе? — участливо спрашивает незаметно подкравшийся Фаншин. — Да не дергайся ты! Я ж душевед, мне твои метания — открытая книга. И вот что я скажу тебе, Эльф: не все так просто с этим мальчишкой.
— Ты еще скажи, что и Лерыч — не Лерыч вовсе, раз уж и наш мир вовсе не Нариен, — через силу хмыкаю я, жадно всматриваясь, как Трендель усаживает Лерыча на свое плечо и что-то орет в ответ на поздравления.
— Все может быть, все может быть, друг мой Черный. Ты ведь тоже далеко не черный, граф Эльнар Светлолесский. Да и наш Властелин совсем не темный.
— Тебе почем знать? — бурчу я, внутренне замирая от неожиданной догадки. Да ну! Не может такого быть! Не мог я так ошибиться, не мог. Я же не желторотый юнец!