— Покровитель! Мне срочно нужен Покровитель!
Фаншин удивленно-насмешливо поднимает брови.
— С каких это пор доблестный воин нуждается в покровителе?
Я лишь отмахиваюсь, взглядом отыскивая Прародителя Арониэдиэла. Он стоит чуть в стороне от толпы, широко расставив ноги, и скрестив на груди руки. Выражение лица…. Нет, я не рискну сейчас к нему подходить. Видно, сильно шокировало Покровителя и Прародителя появление истинных богов этого мира. Даже жаль его.
— Уважаемые зрители и болельщики! — разносится над ристалищем усиленный странным приспособлением голос Прошки. Гул и гомон постепенно стихают. Лерыч соскальзывает с плеча Тренделя, и мне становится легче дышать.
— Дорогие участники Первых Рыцарских Игр! Вы хорошо потрудились, почти без потерь дошли до нашей башни, и получили право продолжить завтра состязание. А сейчас вас ждет пир в честь победителей первого дня турнира! Просим занять места в колясках!
— А наши дамы? — гудит кто-то из орков, бережно придерживая за подол одну из девушек. Она не вырывается, с интересом рассматривая претендента на свое сердце.
— Если дамы определились в своих симпатиях — они могут сесть рядом.
Через пару ударов сердца двадцать участников разместилась в открытых колясках. Однако дамы предпочли ехать отдельно. Умные девочки. Коляски делают круг по ристалищу, и отбывают в замок. Зрители, вскочив на коней, несутся следом.
— Фу-у! Первый раунд выстояли! — слышу я голос Прошки. — Лерыч, ты как?
— А что я? Я в порядке. Дамы себя соблюли, зрители были на высоте, ты, как всегда — гениален и неотразим. День клонится к закату, и я бы съел чего-нибудь, кстати. Как насчет костра?
— Лерыч, а мне с вами можно?
Рядом с мальчишкой подпрыгивает в нетерпении Рус.
— Дед Алексич вам рыбки прислал с оказией. Лерыч, ну можно?
— Да можно, можно, Русик, — смеется мальчишка, подхватывая на руки Микоша. — У нас же есть Прошка. А уха в его исполнении — это м-м-м! Пальчики оближешь!
— Я даже не сомневался, что мне с ужином возиться, — ухмыляется Прошка. — Мальцы, а ну — брысь! Ник, на тебе вода, Мик — сидишь тихо и не суешься в огонь. Рус, рыба где?
И вот уже на берегу озера тихо потрескивает костерок, на котором сногсшибательно благоухает нечто совершенно невообразимое. Окружающие давятся слюной, и даже Золотой Барс заинтересованно втягивает носом воздух.
— Отдыхайте, дети, — мягко говорит Злотинка, а в глазах ее вспыхивают и гаснут огоньки. — Отдыхайте, а нам пора заняться своими делами.
И она оборачивается к понурой троице, все так же сидящей на трибуне.
— А с нами поужинать? — оборачивается к ней Лерыч.
Злотинка только улыбается и взмахивает рукой. У костра тут же появляется длинный низкий стол и лавки вокруг. И яства, достойные королевских желудков.
— Отдыхайте, — повторяет она, и исчезает, прихватив с собой всех Покровителей.
Стемнело окончательно, и мы осоловело сидели у костра, лениво переговариваясь, когда к нам на полном скаку примчался Трендель.
— Вот, Лерыч, это тебе! — сказал он, спыгнув с коня и протянув мальчишке странный музыкальный инструмент. Широкий полый корпус, длинный гриф и семь струн.
— В твоих покоях лежала, — ответил на удивленное восклицание. — Тетка Мари сказала, мол, из воздуха появилась. И голос был. Мол, Лерыч давно такую просил.
— Гм. А еще что голос сообщил? — ухмыльнулся вдруг Прошка. Трендель развел руками
— Просил не использовать в качестве ударного инструмента.
— Хм….
Тонкие длинные пальцы бережно перебирают струны, крутят колки, что-то наигрывают. Незнакомое.
— Сыграй, Лерыч, — устало говорит Прошка, опускаясь рядом с приятелем на травку.
— Уверен? — хмыкает мальчишка. Прошка кивает. — Ну, вся вина на тебе.
Вновь перебирает струны, прижимая поочередно на ладах.
— Поговри хоть ты со мной, гитара семиструнная,
Вся душа полна тобой, а ночь такая лунная…
И обрывает резко.
— Нет, Прошка, давай лучше ты! Душа танца просит.
— Цыганочка с выходом, блин, — ворчит Прошка, перехватывая инструмент. На мгновение будто прислушивается к чему-то, и ударяет по струнам.
— Есть колечко у меня,
Шаровары красные,
Полюбил цыганку я,
Ох, огнеопасную….
— Ага, с выходом, — хмыкает Лерыч. — Из-за печки.
И без перехода:
— Ай, да ну, да ну данай, дра да ну данай…
Заложив руки за спину, взглядом зацепившись за любопытную звезду, мальчишка выделывает ногами такое, что у меня обрывается сердце и становится нечем дышать. Яростно звенит гитара, все ускоряя и ускоряя темп, и вот уже вместо мальчишки крутится бешеный вихрь.