— Сказал, что помогает старому другу, — пожала плечами я.
— Черт, значит, точно любовник, и возрастом подходит, — она на миг задумалась, шагая рядом, а потом вдруг ни с того ни с чего протянула, — Ты смотри, кто нарисовался…
Я подняла голову и увидела топтавшегося возле лестницы на второй этаж Эдика. Широкоплечий блондин с открытым лицом и полными губами, которые придавали его резким чертам некоторую мягкость, всегда напоминал мне прочного херувима, если такие бывают, конечно. Мужчина увидел нас, выдохнул и стал решительно подниматься по лестнице.
— Не очень удачное он выбрал время, чтобы вернуться, — задумчиво сказала Мира, улыбнулась мне, словно извиняясь, и побежала следом за актером.
Я толкнула дверь съемочного павильона, не переставая удивляться превратностям судьбы. Эдика я знала мало. Он переметнулся к конкурентам через неделю после моего трудоустройства. Я помню это, потому что ходили слухи, будто он и Лику с собой прихватит, и станет у студии «Купидон» на две звезды больше чем у нас. Но Лика осталась, а Эдик сменил работодателя. Алла вроде не особо переживала, так как у актера была одна особенность, которая делала его не самым удобным партнером. Эрекцию у него вызывали только блондинки. Ну или блондины. И никто не знал причин, столь странного феномена, кроме самого Эдика. Может его какая брюнетка обидела или рыжая отказала.
Как, смеясь, заметила наша продюсер после его ухода, только обвинений в расизме и нетолерантности нашей студии и не хватало для полного счастья. Но пока Эдик работал у нас, чаще всего его ставили в пару к Лике. Мира говорила даже, что они иногда репетируют сцены в частном порядке, но так это или нет, мы не знали.
Я сделал себе мысленную засечку, рассказать об этом парне Владу… хм, Терентьевичу, вдруг слухи не врут, и Эдик знает о Лике больше, чем мы.
В съемочном павильоне царил обычный бедлам, голые девчонки, голые парни, взмокший и покрасневший от криков режиссер. Сегодня снимали один из вариантов девичника, на который угораздило попасть одного наивного разносчика пиццы «Наивного» играл Ник, Кира была невестой. И, несмотря на то, что предполагаемая свадьба была только завтра, она была в некоторой вариации свадебного платья, то есть в коротеньком белом мини, чулках и фате. Видимо устроила наряду тест-драйв перед встречей с основным водителем. Подружки невесты облачились в черное кружевное белье. Разносчик прикрывался пиццей… Судя по толпившимся за кадром парням, скоро на помощь «разносчику» придут рабочие из ремонтной бригады, которые невесть что забыли у этого дома…
Съемки начались на двадцатом стаканчике кофе и на третьей таблетке от головной боли.
Кира улыбалась Нику, тот гладил ее грудь, остальные девушки лежали на кровати в ожидании своей очереди на поглаживание и тоже не теряли зря время…
«А ведь Кире это нравится», — внезапно подумала я. — «Нравятся чужие прикосновения, нравится целоваться с одной из девчонок, а ощущать мужские руки, что раздвигают ноги. Нравится видеть перед собой одно лицо, в то время как кто-то другой начинает неторопливое движение внутри, и совершенно не имеет значения, кто это. Важны ощущения».
— А против этого у тебя нет возражений? — раздался знакомый голос, и от него по коже побежали мурашки. Все-таки я была права, Влад, знал, где меня искать.
— Нет, — тихо ответила я. — Взрослые совершеннолетние люди занимаются этим добровольно. Какие могут быть возражения? — я едва удержалась от сарказма, но все же удержалась.
— Я рад, — сказал он таким тоном, словно и сам намеревался поучаствовать, но только сейчас получил разрешение.
Кира хрипло вскрикнула и тут же рассмеялась, когда Ник коснулся ее живота напряженным членом, одна из подружек невесты обхватила актера за плечи и поцеловала. С толком, с чувством, с расстановкой. Член парня тут же устремился к новой цели. Дверь открылась… Это пришли ремонтники. Ага, целых пять человек. Ага в спецовках на голое тело.
— Стоп! Снято, — скомандовал Илья, и гримеры бросились поправлять макияж «невесте».
— Значит, все дело в выражении лица? — уже громче спросил Влад, — Одна девушка плачет, вторая смеется?
— Да, все дело в выражении лица. Согласие — это важно, даже когда речь идет всего лишь о персонаже. Она должна хотеть этого… этого… проникновения, — я поняла, что все же краснею.
— А если это ее тайная фантазия? Чтобы в нее… проникли без ее согласия? Чтобы заставили кричать от удовольствия, которого она не желала? — он вдруг коснулся пальцем моего плеча и провел пальцем вниз до самого запястья. Даже сквозь ткань блузки его прикосновение показалось горячим, — Это же так заманчиво, переложить ответственность за запретное наслаждение на кого-то другого?