— Здравствуйте… граждане, — хрипло поздоровался он, тронув рукой простуженное горло. Трое кивнули. — Я хотел узнать: на Имятуй, часом, не вы летите?
Вертолетчики помолчали, подозрительно разглядывая незнакомца.
— Мы, — ответил, наконец, один из них, должно быть, командир. — А ты что, тоже летишь, что ли?
— Я-то?.. — растерялся человек, не ожидавший столь благоприятного оборота в разговоре и в волнении захрипевший еще сильнее. — Я-то лечу!.. Я там, видите какое дело, в бригаде! А тут отбился… Я там у Лебедева рыбачу! А тут и получилось… У меня и баба там, поварихой…
Трое переглянулись.
— Верно говорю, граждане! — заторопился незнакомец. — Баба у меня там! Лизаветой звать! Поварихой у Лебедева!..
Вертолетчики вновь переглянулись.
— Н-да, — сказал один из них. — А говорил, никто больше не полетит…
— Кто? — испугался незнакомец. — Кто говорил-то?
— Вот так всегда и выходит… — продолжал тот же вертолетчик.
— Да как же это, граждане! Да я же!..
Но вертолетчики уже не слушали его.
— Нет, вы только гляньте, Михаил Павлович! — возмущенно заметил самый молодой из них, обращаясь, должно быть, к командиру.
Все трое уставились куда-то за спину человека в болоньевой курточке. Он тоже туда посмотрел, и то, что он увидел, заставило его побледнеть. К вертолету, развернувшись у кромки летного поля, сдавал задним бортом тяжелый трехосный грузовик, в кузове которого, подавая команды шоферу, стоял бригадир рыбаков гослова, промышлявших на озере Имятуй. Это и был сам Лебедев.
— Да, действительно! — сказал командир. — Это ни на что не похоже, черт возьми!
— Михал Палыч! — закричал с грузовика бригадир. — Ну, тут малость совсем! Ну, запчастей я маленько напихал по карманам!..
Командир покачал головой:
— По карманам напихал, а машину задом сдаешь!
— Ну, войди в положение, Михал Палыч! Гвоздей тут пару ящичков кинул…
— Нет, — сказал командир. — Никаких гвоздей. И так загрузились под завязку… Да ты еще и человека берешь! А говорил, никто, кроме тебя, не полетит!
— Какого человека? — удивился бригадир. — Что ты? Один я лечу, я же сказал! У меня вся бригада на озере…
— Как? — Командир огляделся. — А где этот?..
— Кто?
— Да вот тут ходил. Говорит, что из твоей бригады… Еще сказал, что жена его поварихой у тебя работает…
— Генка Калабин? — удивился бригадир. — Чушь! — сказал он, подумав. — Сидит он у нее. Весной ему, что ли, выходить… Да где он сам-то?
Командир и два других вертолетчика снова огляделись.
— Да что за черт! — сказал самый молодой из них. — Как сквозь землю провалился!..
2
— Садитесь, — предложил Проводников, кивком указывая на кресло. Редозубов сел и выжидательно посмотрел на замполита. — Что же, очень рад, — продолжал тот, — искренне рад за вас. Когда свадьба?
— Свадьбы не будет, — ответил Редозубов.
Проводников улыбнулся:
— Из принципиальных соображений?
— Никак нет. Просто… есть причины, товарищ капитан.
— Ясно, — сказал Проводников, хотя ничего ясно еще не было. Он встал из-за стола и подошел к окну. На той стороне улицы допризывники расчищали подходы к райвоенкомату. Снегу в этом году было много. Палисадник расположенной слева от военкомата гостиницы «Тайга» был засыпан доверху, вровень с высоким штакетником. Проводников молча тронул ладонью горячую батарею отопления и вернулся к столу. — Кто она по профессии? — спросил он.
— Медсестра. Работает в хирургии железнодорожной больницы.
— Так. А где думаете жить?
— У меня. У нас с мамой, — поправился Редозубов. — Квартира от отца еще…
— Ясно, — кивнул Проводников. — Мать не против?
— Нет. У нас две комнаты.
— Я имею в виду: вообще.
— И вообще не против, — ответил Редозубов. — Мама у меня хорошая, — добавил он, казалось, без всякой логики, но замполит знал, почему это было сказано. Мать Редозубова была против того, чтобы сын служил в милиции, это было известно замполиту, и его вопрос был, очевидно, истолкован молодым сотрудником как какое-то предубеждение против его матери.