– Сеня, только не переживай. Успокойся, – подскочила к нему Лариса. – Вот же Иван, он переведет все.
– Хватит! – рявкнул он на Ларису. – Помолчи, а? Хватит. Не гунди!
Лариса беспомощно посмотрела на Алика.
– Семен, ты же сам про завещание говорил, – начал Алик, – московское-то уже устарело и не имеет юридической силы.
Семен не успел ответить, зашелся долгим мучительным кашлем. Не знавший русского языка нотариус уже понял, что возникли проблемы. Он подозвал переводчика и обратился к Семену. Хейфец внимательно следил за выражением лица клиента, дабы убедиться, что перевод правильный.
– Мой стаж работы 40 лет, – начал он и строго посмотрел в сторону Ивана.
Тот переводил слово в слово и в подтверждение корректности своего перевода кивал головой после каждой фразы.
– Я нотариус во втором поколении. Офис перешел ко мне от моего отца.
Семен внимательно слушал. Лариса помрачнела.
– Ни разу моя репутация не была запятнана. Я с большим сочувствием отношусь к тому, что мой брат при смерти, – он тепло и твердо посмотрел Семену в глаза.
– Да. Я вижу. Вы – честный человек. Меня в министерстве за глаза сканером называли. Подписываем, – сдался Семен.
– Если вы передумали, я не возьму никакой платы и уйду, – добавил нотариус и взялся за портфель.
– Нет. Оставайтесь. Вот свидетельства на собственность. Главное внимательно проверить все адреса и цифры.
Нотариус сел за стол у окна, разложил перед собой свидетельства. Семен хотел встать, чтобы подойти и объяснить, но сильнейший приступ кашля накрыл его с такой силой, что ему показалось: легкие вылетят.
Нотариус подбежал к кровати, взял Семена за руку и спросил по-русски:
– Я придет… зафтра?
– Какое зафтра? – с горечью ответил ему Семен.
Нотариус его понял, снова сел за стол и аккуратно разложил бумаги.
Семен устало прикрыл глаза и провалился в обычную теперь дремоту, уводящую его в бескрайний темный глухой коридор, в котором он шел на ощупь мелкими шажками без надежды найти спасительную дверь, ибо дверей в коридоре не было. Обратно его возвращали голоса врачей или Ларисы, которым все еще что-то было от него нужно. Однако Семен был им благодарен: если бы не они, он не дождался бы свою (как поздно он это осознал – свою) Катю.
В этот раз в полузабытьи он шел по тому же коридору, но чувствовал Катино присутствие где-то рядом. Он даже протянул руку в робкой надежде дотронуться до нее, но ощутил лишь шероховатую и будто теплую поверхность стены. А Катя все-таки была здесь, но словно отделенная от него невидимой перегородкой. Впрочем, все в этом не имеющем конца коридоре было невидимым, даже он сам.
Семен остановился и прижался ладонями и лбом к стене. Странно, до сего дня он не чувствовал живительного тепла коридорных стен, или это Катино присутствие преображало его потустороннюю, но пока обратимую реальность. Он вновь открыл глаза, не понимая, сколько прошло времени, и взглянул за окно. За окном темнело. Нотариус все еще сидел за столом.
– Ну, что там у вас? – спросил Семен.
– Все готово, как Вы распорядились, – перевел Иван слова нотариуса.
– А где Лариса?
– Вышла кофе попить, – ответил Алик.
Нотариус принялся читать завещание. Иван переводил, на лбу у него выступили крупные капли пота, и он без конца вытирал лоб серым мятым платком.
– Чего это ты, Ваня, так разволновался? – спросил Семен.
– Уже шестой час сидим, Семен Георгиевич. Жарко.
– Понятно. Значит, это только меня знобит.
Чтение заняло больше получаса. Семен старался внимательно вслушиваться в текст, но слабо заглушаемая лекарствами боль накрыла свинцовым одеялом так, что он с трудом улавливал смысл произносимых нотариусом слов.
– Почему я не услышал, как он произносит фамилию Суворова? – спросил Семен, когда нотариус закончил.
– Была-была, вот дом на Николиной Горе и акции – все Суворовой, – ответил Иван.
Семидесятилетний нотариус тоже утомился, да и вид умирающего не добавлял ему оптимизма. И все же он спросил у Ивана, чего хотел Семен. Иван перевел: «Клиент спрашивает, где медсестра по фамилии Суворова, которая должна прийти на ночную смену». Нотариус удовлетворенно закивал и даже подмигнул заговорщицки Семену:
– Суворрров, Суворров!
– Ну, слава Богу. Спасибо, дорогой, что сделал все честь по чести.
Иван положил перед Семеном документы. Семен старался как раньше, по-министерски твердо, поставить свою подпись. Но пальцы не слушались его, и первая буква С получилась кривой. Он сел поудобнее и, превозмогая слабость и боль, подписал все бумаги.