Шел второй час изнурительной работы в мусорном многообразии (бомжи вскоре прониклись сочувствием и стали помогать бедолагам), когда Вероника спросила у Леры, как давно она видела бухгалтера и отдала ли на подпись договоры. Лера постояла, подумала, отошла от всей честной компании и побрела к дому.
— Эй, подруга, ты передумала искать паспорт? — кричали вслед бомжи.
Вероника догнала ее и остановила. Она все поняла.
— Вспомнила, бестолковая ты женщина?! — прошипела она.
Паспорт был отдан бухгалтеру два дня назад для оформления каких-то документов.
На сайте психиатрической больницы «Хуторок» все напоминало о том, что близился День Победы. Лера была сентиментальной, плакала, когда смотрела «А зори здесь тихие» или еще какое-нибудь душещипательное кино. Она не любила трагических развязок, не могла смотреть на бездомных кошек и собак, жалела хромающих голубей, поющих в подземных переходах парней с гитарами и даже бомжей, особенно когда у тех были печальные лица. Но тут она поняла, что ветеранов ей жаль намного больше, чем кого-либо.
Вокруг жутко-пестрого и безвкусно оформленного «тела» сайта располагались рамочки с фотографиями. Ветераны, идущие на параде по площади, ветераны в гвоздичных букетах, ветераны в орденах… — всем им честь и слава. Но! Рядом с портретами было опубликовано обращение, в котором подробно рассказывалось, как без проблем попасть в психдиспансер. И это повергло Леру в шок. Заслуженных людей приглашали в лечебницу, словно намекая на их нехорошее психическое здоровье. «Где у разработчиков мозги?» — подумала она.
Психдиспансер
Лера и Вероника шли в заведение для болезных мимо высокого забора и наблюдали, как между елей прыгает белка, прогуливаются люди в спортивных костюмах, медсестра на коляске вывозит гулять немолодую, но довольно симпатичную женщину. Калитка была закрыта, и они нажали на кнопку звонка.
Вышла медсестра, представилась Таисией и сказала, что знает «тетушку» Леры. Подруги сняли курточки, накинули халаты и, постоянно оглядываясь, медленно пошли за ней.
Фигура у медсестры была великолепна, и сама она напоминала Мэрилин Монро с ее пышными формами и томным взглядом. Костюмчик салатового цвета сидел безупречно, губы и глаза в меру подведены, из-под шапочки выглядывал кокетливый соломенный завиток.
— Лерка, может, останемся? — подмигнула Вероника. — Кормят, ухаживают, работать не надо.
— А что, мне очень нравится! Тишина, лес, белочки, — вздохнула Лера. — Но только после победы.
Всю дорогу они старались не забыть, какая неприятность их сюда привела — потеря тети, не шутка ли!
— Таисия, скажите, как себя чувствует моя тетя? Она вспоминает о ком-нибудь из родных?
— В последнее время совсем редко. Про мужа Василия может вспомнить и еще про какого-то Петеньку.
У Леры похолодело внутри: Петром звали ее отца.
Подруги молча шли по дорожке, каждая знала, о чем думает другая.
Таисия привела их к той самой симпатичной женщине в инвалидной коляске, рядом стояла молоденькая девушка в белом халате.
Встреча «родственников» была на редкость трогательной. Безутешная «племянница» подошла, присела на корточки перед коляской и сказала:
— Тетя Аня, это я, твоя Лера.
В это время Вероника старалась отвлечь медперсонал.
— Таисия, пожалуйста, давайте оставим их наедине, может, тетя что-нибудь и вспомнит. Я очень вас прошу!
— Хорошо, только недолго, Анне скоро обедать.
— Огромное вам спасибо! — сказала Вероника и положила в карман Таисии большую шоколадку. Медсестра изменила маршрут — пошла по дорожке к корпусу. Богиня да и только!
— Тетя Аня, пожалуйста, припомните, где ваш муж, Василий?
— Мой муж? Ах, мой муж!.. — вздохнула Серова. — Его нет давно, он поплыл по морю в дальние края.
— Про какого Петра вы вспоминаете?
— Петенька был другом Васеньки. Вы знаете, они очень дружили, пока не поссорились.
— Как они поссорились? Из-за чего? Вспомните, пожалуйста.
И тут произошло просветление, Анна посмотрела на Леру вполне осознанно и трезво.
— Васенька связался с человеком из дирекции санатория, он не смог защититься сам и защитить Петеньку. А ты… ты часом не дочь Петеньки? Очень похожа на него!
Леру как холодной водой окатили — так и замерло у нее все внутри, ни пошевелиться, ни сказать. Но все-таки она пересилила себя, набрала побольше воздуха в легкие и смогла выговорить:
— Я? Нет, что вы!
— Жаль его и детей. Васенька был очень виноват перед Петенькой, очень! Но он не мог ничего поделать, его заставили, понимаешь?