— Лихо! — пытаясь раскурить погасшую папиросу, проговорил наблюдавший с аэродрома за машиной командно полка Зыков.
— Да, пламя сбил мастерски! — подтвердил комиссар Дымов.
— Дежурный! — крикнул полковник.— Немедленно передайте по рации мое приказание: экипажу покинуть машину.
Командир и комиссар полка продолжали наблюдать за самолетом.
— Кто там командир корабля, Геннадий Васильевич? — спросил Дымов.
— Командир?.. Как бишь его... Чирков, Чюков, Чичков. Да, да Чичков.
— Чичков? — удивленно переспросил комиссар.
— Что удивляешься?
— Есть у меня знакомый один, тоже Чичков. Давно он у нас?
— Во время твоего отпуска прибыл. Я его еще сам толком не знаю. Новичок.
Когда самолет резкими движениями освободился от пламени юные пригорцы снова заволновались:
— Там ведь летчики. Сгореть могли.
— А может, уже и сгорели, пламя-то какое…
— Ох, ох, родимые сыночки,— запричитала маленькая старушка в пенсне, — матерям-то какое горе…
— Смотрите! Смотрите! Падают! — зазвенел мальчишеский голос.
Все увидели, как от вновь охваченного огнем самолета почти одновременно отделились два темных комочка. Они несколько раз неуклюже перевернулись в воздухе, потом сначала из одного, затем из другого вытянулись светлые вымпелы. Под белыми грибками парашютных куполов закачались две человеческие фигурки.
— Выпрыгнули выпрыгнули! — закричали мальчишки. Сердобольная старушка в пенсне перекрестилась.
— Слава те господи. Спас.
Полковник Зыков, не отрывая глаз от бинокля, с досадой, выплюнул погасшую папиросу.
— Почему выпрыгнули только двое? Что случилось с третьим? Обгорел или струсил? — окликнув вестового, полковник строго спросил: — Приказ передали?
Вестовой потупился,
— Не успели, товарищ полковник.
— Растяпы, — резко проговорил Зыков.— Не радисты, а рохли какие-то… На борту остался командир корабля, машина может с минуты на минуту взорваться.
Полковник торопливо подошел к командной станции и взял микрофон.
— Чичков! Чичков! — закричал он. — Приказываю немедленно прыгать!
Охваченный пламенем самолет снова пулей взлетел вверх и рванулся навстречу ветру. Летчик упорно боролся с огнем и добился-таки своего — далеко отбросил в небо дымное облако. Освободившаяся от огня машина уже шла к земле, оставляя за собой тонкий шлейф гари.
Один за другим последовали приказы командира полка.
— Срочно вызвать машину скорой помощи, всем, не занятым в наряде, покинуть старт.
Самолет, развернувшись, пошел на посадку. Он приземлился поперек полосы и не вырулил, как обычно, к стоянке, а выкатился к противоположному концу аэродрома и там замер, пышущий, как печь, жаром, Из кабины вылез летчик и как-то медленно, словно после долгого сна, устало расправив широкие плечи пошел к старту
Навстречу ему неслась кавалькада машин: командирская эмка, скорая помощь, пожарная, Поравнявшись с летчиком, эмка резко затормозила. Из нее первым вылез полковник Зыков, рослый, горбоносый, свирепый на вид мужчина с рыжей бородой, без усов. При виде полковника Павел выпрямился и, четко вскинув к правому виску руку, застыл на месте. Из-под опаленного огнем, порыжевшего шлема к веснушчатому чуть вздернутому носу его легла морщинка. Зыков окинул летчика внимательным взглядом и, убедившись, что огонь только слегка лизнул его, загрохотал басом:
— Ты что же это, развлекать нас задумал! Акробатикой в небе занялся?
Павел виновато потупил взгляд. Он, как и все молодые, не знающие полковника летчики, называл его не иначе как страшной грозой, считал злым и придирчивым.
— Что казанскою сиротою прикинулся? — не унимался полковник. — Приказ слышал?
Дымов, взглянув на потупившегося широкоплечего летчика, сразу узнал в нем своего знакомого.
«Так ведь это же Павел! Вот здорово! Летчик что надо, хорош». Дымова подмывало заговориь с Павликом, но свирепый вид Зыкова сдержал его.
«У полковника высшая точка кипения, — усмехнулся он про себя, — надо подождать, пусть немного остынет».
Полковничий бас продолжал грохотать:
— Я приказал покинуть машину! А ты что творишь? Экипаж выбросил, а у самого смелость мышиная? Так, что ли?