В глазах Джима на какой-то момент отразилась внутренняя борьба, во всяком случае, он не сразу уступил ее доводам. Как и Лейла, он понимал, что та напряженность, которая установилась при их встрече, не способствует улучшению ситуации. И потому он сделал еще одну попытку смягчить обстановку.
— Так как же вы в таком случае предлагаете поступить?
Ей было невыносимо трудно сказать то, что она думала, но чувство ответственности за судьбу маленькой девочки не оставляло ей другого выбора.
— В комнате слишком много людей, — произнесла она ровным голосом. — Если бы здесь оставались только вы, мы могли бы спокойно посидеть и дать Адели время, чтобы ее любопытство взяло верх над страхом. Это стало бы хорошим началом.
— Началом, — повторил он мрачно.
— Ведь ей тоже нелегко, — сказала Лейла просто.
Он тяжело вздохнул, давая выход своему разочарованию, затем обратился к шефу полиции:
— Какова дальнейшая официальная процедура?
— Вы должны пройти со мной в участок, чтобы заполнить и подписать некоторые бумаги. — Он кивнул в сторону Тома. — И уладить дело относительно вознаграждения.
— Разумеется!
Джим подошел к Тому и энергично потряс его Руку.
— Я вам очень благодарен. Я уже потерял надежду когда-нибудь увидеть Адель снова. Как вы смогли найти ее? — Он недоуменно покачал головой, искренне восхищаясь способностями Тома. — Если вы не против, я хотел бы услышать от вас подробности.
— Благодарите мою сестру, господин Фарли, — сказал Том.
Джим Фарли метнул неодобрительный взгляд в сторону Лейлы.
— Но мне сказали…
— Ее нашел Том, — заявила она решительно, — я здесь ни при чем.
Том упорствовал.
— Если бы не ты, я не оказался бы в том месте и не нашел бы девочку.
— Мне не нужно никакого вознаграждения, — сказала Лейла с твердой решимостью. Она обратилась к врожденному чувству справедливости Тома: — Используй мою долю на благо людей твоего племени.
Ответная улыбка брата говорила, что он принимает это предложение и доволен ее даром. Спор был прекращен.
Джим Фарли выглядел удрученным. Его вопросы не решались так быстро.
— Шеф, я буду очень признателен, если мы все сейчас же отправимся в полицейский участок и сделаем все, что требуется, как можно быстрее, — сказал он с твердой решимостью.
— Как вам угодно, — последовал ответ.
— Тогда, если вы не возражаете, госпожа Дитерли, я и Катрин уйдем сейчас и потом вернемся за Аделью.
Лейла кивнула в знак согласия. Как бы не противилась она внутренне такому ходу событий, но другой возможности добиться желаемого результата — возвращения Адели в семейство Фарли — не было.
— Мы попытаемся не затруднять вас дольше, чем это будет необходимо. — Слова его звучали резко.
— Я с радостью позаботилась бы о любом ребенке, который в этом нуждается, — ответила Лейла с достоинством. — Это не может быть обременительно для меня.
Краска залила его скулы.
— Я не хотел вас обидеть, госпожа Дитерли, или умалить каким-либо образом вашу доброту и сердечность. Я глубоко ценю все, что вы сделали для моей племянницы, но понимаю, что забота о ней отнимает ваше время и внимание, которые вы могли бы уделить собственному ребенку.
Острая боль как стрела пронзила ее насквозь. Лейла не знала, что отобразилось на ее лице, но Том метнулся к ней подобно молнии и обхватил ее плечи руками в попытке защитить и успокоить ее, готовый оказать ей любую поддержку.
Безусловно, Лейле нравилось заботиться об Адели, и она страшилась возврата одиночества и пустоты, которую заполнял ребенок. Отказаться от девочки — а она знала, что это ей предстоит, — было уже достаточно серьезным испытанием и без напоминания о том, что она потеряла собственного ребенка.
И ребенка Дейла.
Слезы пощипывали ей глаза, и она поскорее опустила ресницы, чтобы скрыть предательский блеск заполнявшей их влаги. Инстинкт несостоявшегося материнства заставил ее протянуть руку к головке Адели и погладить ее по волосам. Она с трудом выдавила:
— У меня нет ребенка, господин Фарли, и не надо беспокоиться о моем времени. Я готова оставаться с Аделью столько, сколько потребуется для того, чтобы она привыкла к вам.
Попытка говорить спокойно и внятно лишила ее последних сил. Лейла дрожала. Рука Тома сжала ее чуть крепче. Тишина, последовавшая за ее короткой речью, была полна напряжения. Ее мучила мысль, что Джим с трудом переносит ее присутствие. Ему, конечно, неприятно вернуться сюда и увидеть ее снова. А эта ненависть так глубока и безудержна, что мешает ему правильно судить о том, что нужно сделать для блага Адели.