— Извините. Я не помешала? — спросила она тихим шепотом. — Я принесла термос с горячим шоколадом на случай, если вам будет трудно заснуть.
Это была хорошая идея. Прежде чем Лейла отреагировала, Мириам вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
— Я поставлю его на ваш ночной столик.
— Благодарю, — пробормотала Лейла.
Но Мириам не ушла сразу. Поставив термос, она прошла через комнату посмотреть на Адель.
— Вы сотворили с ней чудо. Она выглядит такой спокойной.
Она протянула руку и нежно погладила волосы Адели.
— У меня когда-то была маленькая девочка.
— Я знаю. Ваш муж рассказывал. Наверное, вы ужасно переживали, когда у вас отняли ее.
— Я часто думаю о ней по ночам: где она сейчас, что стало с нею. И одни только «если бы»…
Точно так же, как я думаю о своей матери, пронеслось в голове Лейлы, с той лишь разницей, что не помню ее. Мириам, должно быть, намного трудней, чем ей. Ведь она помнит свою дочь.
Женщина вздохнула и поглядела на Лейлу с выражением беспокойной печали.
— Вы, конечно, думаете о своем муже. Страдания длятся так долго, когда теряешь того, кого любишь. Очень сожалею, что вам напомнили об этом сегодня вечером.
— Я виновата сама. Я должна была сказать о случившемся раньше, — возразила Лейла.
— От души сочувствую вам. Но жизнь, тем не менее, продолжается, — сказала Мириам с мягкой симпатией. — Трудно принять это, однако иначе нельзя. Джим думает, что… — Она опять вздохнула. — Он ошибается. Никакой ребенок не может заменить мне дочь, которую я потеряла. Адель мне очень дорога, но она другая. Никто никогда не может занять место другого человека.
— Безусловно, вы правы.
Слова Мириам сняли часть бремени с души Лейлы. Каким бы ни было чувство, возникшее между ней и Джимом, оно совершенно не похоже на ее чувство к Дейлу. Просто оно было другим. И не нужно думать об этом.
— Спокойной ночи, дорогая, — сказала Мириам участливо. — Постарайтесь немного поспать.
— Спасибо.
Необычайно трогательным жестом женщина коснулась волос Лейлы, прежде чем повернуться и покинуть комнату. В сердце Лейлы осталась щемящая тоска по собственной семье.
Она встала, вспомнив, что не позвонила Тому. Но если бы она позвонила ему сейчас, он понял бы, что она испытывает душевные страдания. Том стал бы беспокоиться о ней, но ничего не мог бы сделать в данной ситуации. Лучше оставить звонок до завтрашнего дня. Может быть, она будет лучше владеть собой после хорошего сна.
Однако сон не приходил. Горячий шоколад не помогал. Незнакомая постель не располагала ко сну. И лунный свет не успокаивал. Полночь пришла и ушла. Лейла была вынуждена встать с постели. Некоторое время она прохаживалась по комнате, затем подошла к застекленной створчатой двери, открывающейся на веранду.
Наверное, ничего не случится, если она оставит Адель на несколько минут? Девочка крепко спала и, по всей видимости, будет спать и дальше. Если она проснется и вскрикнет, успокаивала себя Лейла, она услышит ее в безмолвной тишине ночи. Она надела шелковый халат, который должен был защитить ее от прохлады ночного воздуха, и тихонько вышла на веранду.
Вид обширных виноградников в лунном свете так поразил ее, что она остановилась как вкопанная. Взгляд ее скользил по бесчисленным рядам виноградных кустов, взбирающихся по дальнему склону холма и убегающих назад к изысканному совершенству симметрично разбитых парков и садов у дома. Потребовалось несколько поколений, чтобы построить такую усадьбу и возделать такие прекрасные виноградники. За всем этим стояла история и традиции.
Пройдет несколько лет, и Адель, несомненно, будет гордиться своими владениями и напрочь забудет о времени, проведенном в пустыне со старой аборигенкой. И меня забудет тоже, подумала Лейла с горечью. Но, как говорит Мириам, жизнь продолжается. Ничего нельзя возвратить назад.
Громкий скрип заставил Лейлу резко оглянуться. С плетеного кресла, стоящего дальше на веранде, поднялся человек. Сердце Лейлы затрепетало, когда она узнала Джима, направляющегося к ней. Кажется, на нем не было ничего, кроме махрового халата. Всем телом ощущая неловкость оттого, что лишь тонкий халатик был накинут на ее ночную рубашку, Лейла попятилась назад в спальную комнату, которую она делила с Аделью.
— Прошу вас, останьтесь!
Настойчивый шепот заставил ее замереть.
— Чего вы хотите? — спросила она.
— Вы, вероятно, чувствуете себя такой одинокой, Лейла. Я не подозревал, что обстоятельства так изменились. И что я и моя семья вторгаемся в вашу жизнь в такое трудное для вас время и бередим раны.