Смеясь, Кэт позволила ему увлечь себя следом.
— У страха глаза велики.
— Да нет же, — настаивал Кевин. — Видела бы ты эти лезвия — настоящий дамаск!
Плечом к плечу они поднимались по лестнице, и с каждым шагом возбуждение Кэти усиливалось. Чувствовала ли она то же самое два года назад, когда полюбила его? Такое же трепетное изумление и головокружительную радость?
Оказавшись в номере, Кевин быстро запер дверь, как бы опасаясь, что она вдруг передумает и убежит. Но Кэтрин была бесконечно далека от такой мысли.
Не сводя с нее глаз, Кевин шагнул вперед, сомкнул руки за ее спиной и привлек к себе. Поцелуй был долгим и страстным, и дрожь ответной страсти наполнила все ее существо. Кэтрин неожиданно поняла, что может чувствовать человек, получивший стакан ледяной воды после долгого путешествия по знойной пустыне. Она потянулась кверху, сплетая пальцы на его шее, — чтобы вдосталь напиться живительной влаги.
Он издал стон облегчения, будто из его тела наконец удалили какой-то острый предмет, доставлявший мучительные страдания, и сердце Кэт заколотилось с бешеной скоростью. Пальцы девушки погрузились в тепло его светлых мягких волос, но Кевин вдруг с силой сжал ее руки.
— Кэти, — тихо сказал он каким-то новым, незнакомым голосом, — я обещал тебе ответить на некоторые вопросы. Но я не смогу этого сделать, если мы сейчас не остановимся.
Девушка неохотно отстранилась, глубоко вздохнула и открыла глаза. Кевин улыбался ей такой счастливой улыбкой, какой она никогда еще не видела на его лице. Покраснев, она высвободилась из его объятий и села на обитую бархатом софу.
— Хорошо. Я слушаю. Начни с того, как мы встретились на торжествах по случаю открытия нового отеля. Ты собирался посмотреть, как идут дела у конкурентов, так?
Кевин взглянул на нее с пиратской ухмылкой.
— Ну, они же сами пригласили меня.
— Похоже на приглашение лисицы в курятник… Прости, я перебила.
Кэт предпочла бы, чтобы он сел рядом или, по крайней мере, напротив, но Кевин расхаживал по комнате из угла в угол, как будто желая облегчить словам выход. Он поворошил угли в камине, добавил еще поленце и наконец, облокотившись на каминную доску, уперся ногой в край очага.
— Ты стояла у стойки портье, отвечала на вопросы бесчисленных гостей, объясняла, кому куда идти и что где находится, и совершенно не раздражалась, как бы они тебе ни надоедали.
Кэт попробовала представить себе всю сцену, но тщетно — ей не удалось припомнить ни одной детали даже интерьера отеля, не говоря уже о церемонии его торжественного открытия.
— Тебе я тоже указала направление?
— О да — в туалет. — Кэтрин прыснула, а Кевин пояснил: — Честно говоря, ни о чем другом в тот момент я просто не мог думать.
Было решительно невозможно представить себе, чтобы он, заговаривая с незнакомкой, вдруг оказался не на высоте.
— Продолжай, — попросила Кэт.
— Я вернулся, когда толпа рассеялась. Принес тебе пунш и разные закуски, которые взял со стола, зарезервированного для владельцев отеля и их гостей.
— Это не делает тебе чести, — опять улыбнулась девушка.
— Мне нужно было заговорить с тобой, узнать твое имя, откуда ты.
Кэти посмотрела на свои руки, затем на него.
— И что же тебя во мне заинтересовало?
Кевин пересек комнату и, возвышаясь над ней, стал рядом. В его низком слегка вибрирующем голосе зазвучали воркующие, вкрадчивые интонации:
— Прежде всего, свободна ли ты. Впрочем, для меня не имело бы никакого значения, даже если бы ты была обручена, даже если бы пришлось увести тебя прямо из-под венца. Я бы не остановился ни перед чем!
— Но почему? Я должна знать… Мне было безумно важно понять это уже в тот первый день, когда мы впервые встретились в этой комнате. Что ты нашел во мне привлекательного? — Она развела руками. — На этой фотографии я такая безжизненная, такая печальная.
Он сел рядом, и Кэт, даже не успев ничего сообразить, вдруг очутилась у него на коленях. Его бедра стали сиденьем кресла, согнутая в локте левая рука — спинкой, а правой он потянулся к ее руке. Завладев ею, Кевин улыбнулся, увидев сияющее кольцо на ее пальце. Он поднял ее руку и поцеловал. В ответ Кэти нежно сжала его пальцы.
— Я увидел женщину, которая была как оазис спокойствия среди всей этой суеты и беготни. Ты великолепно держалась, даже когда какой-то старый бегемот с сигарой в зубах отдавил тебе ногу. Ты так прекрасно владела собой, что, казалось, ничто не могло вывести тебя из равновесия…
— И ты воспринял меня как вызов, перед которым не смог устоять?
— Вначале, да, — подтвердил он, не смутившись. — Потом я пригласил тебя на ужин, не веря своим ушам, услышал, что ты согласна, и вскоре понял, что дело принимает серьезный оборот.