Кэтрин молча переводила глаза с дяди на мужа. В одно мгновение все ее чувства предельно обострились. Она слышала рев улетающего самолета, бесстрастно отмечая, что обычный в таких случаях страх совершенно отступает перед ужасными подозрениями, которые зарождались в этот момент в ее голове.
Почему ничего не говорит Кевин? Почему он не скажет, что все это гнусная выдумка? Кэт впилась взглядом в мужа, ожидая немедленного опровержения лживого сообщения дяди. Но тот хранил молчание. Невозможно было угадать, о чем он думает.
— А я и не знал, что вы здесь, пока вы вчера не позвонили, — обращаясь уже к Кевину, продолжал Бенджамин. — Знать бы, так прилетел бы заранее и сам бы вам все здесь показал. Конечно, все дела ведет Кэти, — добавил он снисходительно. — Но мне принадлежит большая часть акций этого заведения, так что мы можем приступать к сделке в любой удобный для вас момент.
Стоун был мрачен. Его глаза сузились, губы сжались, на скулах играли желваки.
— Помолчите! — процедил он сквозь зубы и, едва удостоив взглядом разинувшего от удивления рот Бенджамина, и шагнул к Кэтрин.
Та отшатнулась. Ее губы тряслись так, что она едва могла говорить.
— Почему? — не узнавая собственного голоса, спросила она наконец. — Почему ты ничего мне не сказал?
Но Бенджамин решил, что племянница обращается к нему.
— Потому что ты была бы против, и ничего, кроме препирательств, из этого бы не вышло, — вновь заговорил он. — Я и так был донельзя предупредителен, как ты помнишь. Два года прошло после смерти твоих родителей, прежде чем я заговорил со Стоуном о продаже гостиницы, от которой все равно толку как с козла молока. — Он повернулся к Кевину. — Как я уже говорил, согласие моей племянницы не требуется. Как-никак…
Стоун посмотрел на Бенджамина взглядом, которым вполне можно было разрезать бронированный сейф:
— Я же просил вас помолчать!!!
Остолбеневший Бенджамин выпучил глаза от изумления, но, взяв себя в руки, проговорил:
— Конечно, конечно, мистер Стоун. Как скажете.
Отвернувшись от него, Кевин обратился к Кэтрин:
— Нам нужно поговорить.
— Не поздновато ли?
Бенджамин, тупо наблюдавший за происходящим, раскрыл было рот, чтобы опять вмешаться, но Стоун, взглядом оборвав его на полуслове, протянул руку к Кэтрин.
— Дай же мне все объяснить, — попросил он.
Кэти отрицательно покачала головой. Ее всю трясло. Обхватив себя руками в попытке унять дрожь, она продолжала пятиться. На побледневшем лице Стоуна появилось непонятное выражение: не то разочарования, не то отчаяния, словно он не ожидал от нее такой реакции.
Ее начал разбирать злой смех: а чего, собственно, он ожидал? И резким движением отбросив назад волосы, она повернулась и побрела прочь.
За спиной раздался недоуменный голос Бенджамина:
— А почему вы думаете, что ей нужно что-то объяснять?
— Потому что она моя жена!
Стоун отстранил Бенджамина рукой и кинулся следом за Кэтрин.
Сначала девушка хотела убежать в гостиницу и укрыться в своей комнате. Но там могли быть Сара и Фред, начнутся расспросы, а это сейчас было выше ее сил. Задыхаясь от обиды, усталости и отчаяния, Кэт бежала, сама не зная куда, пока не достигла тропинки, ведущей в бухточку, из которой они поднялись менее получаса назад. Скользя на влажных от тумана камнях и поминутно рискуя сорваться, девушка спустилась вниз, где как ни в чем не бывало лежали оставленные ими корзинка и аккуратно сложенное покрывало.
Остановившись как вкопанная, Кэти бессмысленными глазами всматривалась в эти предметы. Какое циничное напоминание о счастье, переполнявшем ее совсем недавно! Всхлипывая, она присела на покрывало, затем закуталась в него. Боль, вызванная предательством Стоуна, заставляла вновь и вновь вспоминать каждое проведенное с ним мгновение, каждый взгляд, каждый жест и прикосновение. Какой же надо было быть дурой, чтобы поверить ему!
Выплакав все слезы, Кэт вытерла глаза тыльной стороной ладони и, подтянув колени и обхватив их руками, безучастно наблюдала, как волны накатываются и разбиваются о берег.
Почему он сразу не рассказал ей о намечающейся сделке? Она имела право знать то, что затрагивало ее жизненные интересы — ее и всех, для кого гостиница означала жизнь. Что касается мотивов продажи, тут все было ясно. Дядя, как всегда, нуждался в деньгах. Это было его обычным состоянием. С дядюшкой все было понятно, но Стоун? Почему он немедленно не объяснил ей подлинную причину своего появления на Алаве? Отпуск, как же! Он явился обследовать недвижимость, чтобы потом присоединить ее к своей сети отелей. Если это и можно назвать отпуском, то, конечно, рабочим.