— Нет!
— Вы хотите сказать, что мы все еще женаты?
— Да.
— Но почему? — Мысль о том, что она действительно все еще замужем за совершенно чужим человеком, как-то не укладывалась в ее голове, и Кэт испытала самое большое за сегодняшний день потрясение. — Если бы я о вас помнила, то что-нибудь написала бы, — тихо сказала она. — Вернувшись в Алаву, я обнаружила, что единственным предметом, хоть как-то связывающим меня с Ричмондом была фотография, где кто-то запечатлел меня в парке.
— Это я сделал тот снимок. — Кевин вытащил бумажник и достал небольшую фотографию. — А здесь мы вдвоем. Я попросил прохожего снять нас вместе.
Он положил снимок на стол, и Кэт увидела себя. Она улыбалась, однако глаза были полны несказанной печали. Кэтрин почувствовала жалость к себе самой, той — на фотографии, и тут же удивилась: что мог найти такой человек, как Кевин Стоун, в женщине, которая выглядит подобным образом?
Рядом с ней стоял Стоун. В том, как его рука обнимала ее за плечи, ощущалась властность, но вместе с тем и какая-то трогательная нежность. Те же чувства можно было прочитать и на его лице.
Интересно, подумала девушка, я и в самом деле была ему так дорога, или же это все для объектива фотоаппарата? Она подняла глаза и увидела его внимательный взгляд.
Кэтрин отодвинула фотографию в сторону. Кевин спрятал ее назад в бумажник, затем некоторое время они молчали. Казалось, он что-то обдумывает.
— Как могло случиться, что ты обо всем забыла? — спросил он наконец. В голосе его звучали подозрение, сомнение, обвинение.
Кэтрин почувствовала, как внутри у нее закипает гнев. Она поднялась на ноги, выпрямилась и сложила руки на груди.
— Вы что, не понимаете, в каком состоянии я тогда была? Я как будто очнулась от обморока и увидела, что нахожусь в каком-то незнакомом городе. Мне пришлось спрашивать у уличного торговца, что это за город. Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
Судя по выражению лица, Стоун все еще ей не верил.
— Тебе следовало тотчас же пойти в «Гарри Чейлз» и узнать что к чему.
— Именно так я и сделала. Выяснив, что это Ричмонд, я поняла, почему я оказалась там, но, узнав, какое было число, пришла в ужас. Ведь я потеряла два месяца жизни!
Пришла в ужас — это еще было мягко сказано. Кэтрин в тот момент находилась на грани помешательства. Сейчас, отвернувшись от Стоуна, она вспомнила, какой переполох вызвало ее внезапное появление в конторе «Гарри Чейлз». Удивленные и встревоженные сослуживцы пытались ее успокоить, объясняли, что теперь, имея такого состоятельного мужа, работать ей совершенно ни к чему! Некоторое время она смотрела на них дикими глазами, почти не понимая, что они такое говорят, а главное — кто из них кто, затем повернулась и убежала.
— Я позвонила одному из своих старых друзей, он прилетел и, увидев, в каком состоянии я находилась, помог мне добраться до Алавы.
Кэт замолчала. Человек, о котором она говорила, был Фред. Он был потрясен ее звонком, поскольку за все время пребывания девушки в Ричмонде ни он, ни Сара ничего о ней не слышали. Из ее бессвязных, панических объяснений друг понял лишь то, что случилось нечто из ряда вон выходящее, и тут же примчался на помощь.
Глаза Кевина сузились, и Кэтрин подумала, что сейчас он начнет выяснять, что это был за друг, но Стоун вместо этого беспокойно огляделся по сторонам и сказал:
— Давай выйдем куда-нибудь. В этой комнате начинает болеть голова!
Девушка удивленно переспросила:
— Выйдем?
— Да. — Он распахнул дверь и выжидательно посмотрел на Кэт. — Ты не возражаешь?
— Скоро будет совсем темно! — запротестовала Кэтрин, но Стоун был уже в коридоре. Кэт поспешно выбралась из-за стола и, догнав его, пошла рядом, удивляясь про себя, зачем она это делает.
— Оденься, замерзнешь!
— Хорошо, я возьму куртку, — покорно согласилась девушка. Было более чем очевидно, что возражать бесполезно. Она быстро прошла в свою комнату, схватила куртку и вновь присоединилась к нему у центрального подъезда. Когда первые порывы освежающего вечернего ветерка несколько охладили ее пылающие щеки, Кэтрин решила, что предложение Стоуна было, пожалуй, довольно удачным. В ее маленьком кабинете было слишком тесно от витающих в воздухе сомнений и невысказанных обвинений. Здесь им будет легче справиться со своими эмоциями.
По вечерним аллейкам парами степенно прогуливались постояльцы, некоторые из них, завидев спускающихся по ступенькам ведущей на пляж лестницы Кевина и Кэтрин, приветливо улыбались им. Кевин пошел медленнее, подлаживаясь под короткий шаг Кэт, приятно ее удивив таким проявлением внимания. Повернув на запад, они двинулись по направлению к скрывшемуся в волнах солнцу.
Некоторое время они шли молча, и Кэт была благодарна за эту передышку. Она смотрела на тихо плескавшиеся волны, на темный бархат небосвода, где уже начали зажигаться яркие огоньки звезд. Всю свою жизнь, большая часть которой прошла на Алаве, она испытывала священный трепет перед безбрежностью океана и небес, на фоне которой собственные проблемы казались ей не такими уж огромными и неразрешимыми. Впрочем, сегодня она так уже не думала.
Кевин наконец заговорил снова:
— Сколько прошло времени, прежде чем к тебе вернулась память?
Кэтрин в отчаянии подняла на него глаза.
— Вы что, совершенно не слушали, что я вам говорила? Память ко мне так и не вернулась. По дороге домой я изо всех сил старалась вспомнить хотя бы что-нибудь из того, что произошло в эти потерянные недели, но в голове была только пустота. Я консультировалась с хорошим врачом, и он сказал, что, вероятно, у меня какой-то особый вид амнезии.
Кевин остановился и посмотрел ей в лицо. Хотя было достаточно темно, она рассмотрела откровенное недоверие, отразившееся в его глазах.
— Другими словами, ты кое-что помнишь, единственное, что ты забыла, — это меня.
Слова эти вызвали у Кэт целую бурю эмоций, главными из которых были: жалость, сострадание, растерянность и упрямство. Последнее, пожалуй, было самым сильным. Кэтрин решительно не хотела оправдываться перед совершенно незнакомым человеком, что бы он там ни говорил об их прошлых отношениях. Девушка беспомощно развела руками:
— Похоже на то...
— И никогда не вспомнишь?
Она неопределенно пожала плечами, затем сообразила, что он не может ее видеть в уже наступившей темноте, и сказала:
— Не знаю. Ведь, с точки зрения моего подсознания, те два месяца прожила не я.
Кевин издал сдавленный стон.
— Черт возьми! В это совершенно невозможно поверить. Получается, я как бы не был женат?
Странно, но Кэт это почему-то задело, и она возмутилась:
— А вы думаете, мне не трудно поверить в то, что вы мой муж?
— Желаешь доказательств?
— Да, желаю. И таких, чтобы не оставалось сомнений.
— Отлично. Я попрошу секретаря прислать наше брачное свидетельство.
— Хорошо.
Кэтрин отвернулась и стала смотреть на катящиеся к берегу темные валы. Возникла долгая пауза. Девушка знала, что ей следует вернуться в гостиницу, заняться своими обычными вечерними делами, проверить, не нужно ли чего-нибудь постояльцам, однако она все еще медлила.
— Скажите, какая я была? — попросила она вдруг. — Когда мы были...
— Женаты? — закончил за нее Стоун. — Когда мы жили вместе как муж и жена? Когда мы спорили, кому первому идти в душ, и в результате отправлялись туда вдвоем? Когда мы, позавтракав, стояли, прижавшись друг к другу бедрами у раковины в ванной и, глядя друг на друга в зеркало, вместе чистили зубы? Когда с утра ты относила вещи в химчистку, а вечером по дороге домой я их оттуда забирал?
Шокированная интонацией его голоса и смыслом сказанных слов, Кэтрин машинально кивнула:
— Да, именно это. Что нас свело вместе?
— Значит, ты признаешь, что я говорю правду?
— Я ничего не признаю — пока, но и не вижу никаких причин, по которым вы стали бы лгать... Но ведь, с другой стороны, по-настоящему я вас не знаю, понимаете?