На меня, естественно, наорали. Причём, все.
Теперь можно приступать к лечению.
Заполнив анкету отказа от помощи человеческого лечебного учреждения, я поставила свою подпись-закорючку и, опираясь на плечо медбрата Шварца, выбралась из машины.
На пороге госпиталя меня встретила мрачная мохнатая громадина в форме медбрата с инвалидной коляской под рукой. Я распрощалась с бригадой, что меня привезла, и мохнатый медбрат двинулся помочь мне доползти до врача. Людвига затащили в машину, а транспортное средство рвануло с места, заскрипев шинами и обдав меня зловонным выхлопом.
Откашлявшись, плюхнулась в кресло, тут же приветствуя медбрата:
- Хей, Мьют, давно не виделись.
Мьют издал лёгкую трель, гаркнув в конце. И это было весьма многословно с его стороны. Обычно он стеснялся, хотя сложно представить себе стесняющегося серебристого йети. По сути Мьют был вендиго, но ему больше нравилось, что его относили к интеллектуальным приматам, а не к злобным лесным духам-людоедам. Так его хотя бы в черту города пустили, хоть и страшились, как чумы.
Раздвижные двери с фотоэлементом приветственно открылись перед нами, и мы проехали через вестибюль. За стойкой регистратуры сегодня сидел Огги – оборотень из местного кошачьего прайда. Маленький, хлипкий, в сверкающей белизной рубашке и идеально выглаженных джинсах. Кто вообще джинсы гладит, а? Он лениво посмотрел на меня, покачал головой, тут же поправил очки, съехавшие на переносицу и, записывая данные о моём поступлении, пробурчал себе под нос:
- Третий раз за месяц, Браун. Не надоело?
- Я тоже рада видеть тебя, Огги.
- Доктор МакКинли ждёт.
Мьют повёз меня дальше, докатил до лифта, на котором нам пришлось спускаться на первый подвальный этаж. Был тут и второй, но тот для тех, кто с солнышком не дружит или умер окончательно.
Пока ехали по коридору, наткнулись на отдыхающего в коридоре старика. Он дремал в кресле возле кабинета рентгенодиагностики, опустив голову подбородком на грудь, на шее висела серебряная пентаграмма. Колдун Харли. Давненько я его не видела. А стоило бы поболтать – есть у меня пара вопросов про ментальные щиты. Сегодня как раз появились.
Кабинет доктора МакКинли был почти в самом конце коридора, так что пока добирались, я пару раз помышляла позорно сбежать. У меня уже почти ничего не болит. Правда.
Медбрат постучал, дождался строго приказа «входить немедленно», завёз меня в помещение, после чего сразу же оставил нас с доктором наедине.
Элизабет МакКинли сидела за столом, постукивая наманикюренными розовыми ноготками по толстой медицинской книжке. Моей медицинской книжке.
И не смотря на всю ту злость, что плясала в карих глазах, Элизабет была просто великолепна. В свои сорок два эта невысокая изящная женщина умудрялась выглядеть на лет пять младше. Выдавали её только морщинки у глаз и, едва заметные, в уголках губ. Чёрные прямые волосы собраны в простой хвост, который лежал на плече и демонстрировал всему миру, что косу из этого богатства можно сплести смертоносную, но красивую.
Встав из-за стола, она пошла ко мне, на ходу натягивая стерильные перчатки.
Да, эту привычку из неё не выбьешь. Даром что с тварями, которым обычная зараза не страшна, работает.
Она была шаманом. Призывала духов зверей, а с ними и оборотней, за что из человеческих клиник её погнали поганой метлой, стоило парочке вредных людей пожаловаться на её странное поведение. Ну, нам же только лучше. Особенно моей стае, в которую её приняли как потенциального обращённого, врача и медиума. Пока она зверя себе не выбрала, но когда в прайд её позвали кошачьи, сразу постучалась к нам. Порой я дразнилась, что из неё выйдет хорошая лиса чернобурка, она же советовала мне лучше принюхиваться к микстурам, которые она мне выдаёт. Да, мы были на короткой ноге, но я всё равно побаивалась её сурового нрава, когда поступала к ней с очередной болячкой.