Риск ползти по освещенному тротуару к воротам был слишком велик. Оставалось только переть напролом. Кейн перевалился через забор как мешок с картошкой, сильно ударившись о землю. Пулевое ранение тут же отреагировало обильным кровотечением и болью, и Кейн полез вперед, подгоняемый одной лишь мыслью – что будет быстрее: его смерть или датчики движения соседа?
В комнате на первом этаже горел свет, однако Шеппард не спешил появляться. Кейн прислушался к монотонной песне цикад и приглушенным расстоянием звукам регги.
Если Гаррета захватили в плен и пытают, поджидая меня, – подумал Кейн, – то они уже знают, что я здесь. Покончить с собой, если нужно, я успею.
В средневековой Японии схваченные ниндзя, не имея другой возможности остановить мучения, откусывали себе язык: болевой шок и бурное кровотечение с летальным исходом. Кейн достиг той ступени самоконтроля, что в случае необходимости мог остановить свое сердце. Правда, имея дело не с садистами-самураями, а с некробиотическими исследователями, это мало что давало.
Гаррет запаздывал и Кейн начал нервничать.
Если какая-нибудь неприятность может случиться – она случается? Хм… История моей жизни.
Осторожные шаги рассеяли тревоги Кейна. Явно, это был напуганный Шеппард, вооруженный пистолетом. Сосед выглянул в ночной мрак из-за угла, подняв оружие к плечу – судя по всему, датчики движения, видеокамеры, сигнализация или же натянутые на нитке пустые бутылки все же сработали.
- Это я. – Кейн удивился тому, насколько слабо прозвучал его голос.
- Ну, наконец-то! – сосед опустил пистолет. – Долго ты…
Кейн расслабился и, как в плохом кино, потерял сознание, не услышав конца фразы.
***
Серая скальная порода перед глазами. Не самое веселое зрелище. Особенно, когда на много метров ниже и выше таже скала, изрезанная редкими трещинами. За них замерзшими пальцами цеплялся Кейн. Вверх, вверх! Ни секунды не оставаться на месте, иначе замерзнешь и сорвешься. Не стоит даже думать об этом. Передохнуть нельзя, какой там отдых на отвесной скале… Можно только отыскать глазами следующую трещину, подтянуться, зафиксировать тело на двух точках опоры, найти следующую ступеньку. Под ногами клубятся густые облака, такие же серые, как сама гора. Взгляд то и дело непроизвольно падал вниз: сплошная пелена туч, похожих на мокрую вату из старого драного матраца, выброшенного на помойку. Где же вершина этого гигантского монолита?
«Где она?! Вата позади – это не облака. Все вокруг живое, дышит. А я сплю. Или умер»
Вечный полумрак, солнце, должно быть, появилось позже этой области бытия. Мысли не имеют значения, когда важно лишь взбираться выше. Пальцы босых ног уперлись в очередной выступ, пятки не имеют опоры. Упасть просто, трудно карабкаться дальше. Но приказ есть приказ.
«Его не обсуждают»
Холодный, почти арктический ветер пах дымом. Холод пробирал до костей; легкое ученическое кимоно защищало от непогоды как нарисованный зонтик от настоящего дождя.
«Это ничего, это можно терпеть. Выдержать можно все»
Морозный вихрь усилился, сильный порыв едва не опрокинул навзничь.
«Слиться, стать одним целым, врасти в камень. Быть его частью»
Кейн продолжил подъем. Ураган старался сдуть щуплую фигурку, оторвать от стены, вырвать с корнем и отшвырнуть.
«Туда, где живут облака»
Вон и вершина. Финишная прямая, второе дыхание, пот в глаза вытирает ветер, последний рывок и можно отдохнуть. Загнанная лошадь всеже выиграла забег. От напряжения и мороза у Кейна дрожат колени.
«Я точно сплю»
Юноша сконцентрировался, зафиксировал мысль о сне, ощутил в нем свое присутствие, попробовал увидеть себя со стороны. Не получилось.
«Это не просто сон. Где я?»
Он стоял на краю бездны. Ветер стих так же неожиданно, как появился. Отойти подальше,
«… спрыгнуть вниз? Зачем пытаться удержать в горстях воду?»
два шага назад. Декорации неуловимо поменялись. Кейн вышел на середину круга из коленопреклоненных людей, одетых в одинаковые краповые робы. Знакомая одежда для полевой работы. Бритоголовые и худые, братья погружены в медитацию, глаза закрыты, лица отрешенны. Кажется, что сквозь сомкнутые веки на него обращены напряженные взгляды. Кейн зачем-то пересчитал фигуры. Двадцать один.