По возвращению в лагерь, взмыленных учеников третьей ступени ждали стопки досок. Тамэси-вари – разбивание твердых предметов, проба сил. Костяшками кулака, ребром ладони, предплечьем, локтем, да чем угодно. Усиленные тренировки тела изменяли даже кости – согласно закону доктора Вольфа, сформулированного им еще в 19 веке. Дело в том, что при постоянных ударах и травмах в кости откладывалось все больше кальциевых структур, перекладин. От этого кости становились более твердыми, плотными, крепкими. Мастера боевых искусств древности, задолго до современной науки, знали секрет открытия хирурга Вольфа. Для этого необходимо, всего лишь, на протяжении многих лет упражняться, ломая доски, нанося удары по песку, железу, камню. То, что не убивает – делает сильнее.
Кто-то недовольно прошептал:
- Опять без подпорок! Лучше бы больше досок положили, а не на землю плашмя…
Учитель Кон был тут как тут.
- А ну не ныть! Вперед, живо, живо, обедать не хотите?!
Обедать хотели все. Утерев пот, ученики заняли исходное положение на одном колене, встав перед своими стопками досок.
- Сегодня ломаем дрова «глазом феникса»! – суетливо бегал вокруг Кон. – Да не «дракона»! Я что, разве сказал «глазом дракона»?! Ты что, оглох, дубина? Хочешь своим лбом их разбить?
Провинившийся паренек знал, что это не пустая угроза.
- Давайте! – Кон небрежно дал отмашку.
Пятнадцать криков слились в один. Без крика получалось хуже – Кейн пробовал. «Ки» – вербализированная концентрация энергии, «ай» – её выброс.
- Киии-ай!!
Вторая фаланга среднего пальца на сжатом кулаке – «глаз феникса», со скоростью 34 километра в час и силой более 900 килограммов врезалась в древесину. Это было в 1000 раз больше силы гравитации, втрое тяжелее удара кувалдой и равнозначно столкновению автомобиля с кирпичной стеной на скорости 56 километров в час. Тем не менее, несколько человек не справились. У Кейна и еще троих было по одной целой доске из пяти, один бедолага не сумел сломать две доски. При неудачной попытке разбить предмет в тамэси-вари, нерадивый ученик оказывался жертвой закона физики, когда действие вызывает равное по силе противодействие. Особенно ярко это касалось каменных плит. Но и дерево давало сдачи – если удар был недостаточно силен, чтобы разбить все доски, сила, направляемая вниз, отражалась от неразбитой доски, возвращая удар вдвое сильнее. Кроме того, не стоило сбрасывать со счетов и учителя Кона, гнев которого был значительно хуже любой сдачи от каких-то там деревяшек.
- ВЫ! – это местоимение прозвучало в устах Кона как грязное ругательство. – Недотепы будут отжиматься здесь же, после ужина. Вам по пятьсот отжиманий на кулаках, а тебе, голубчик, семьсот на запястьях. Все свободны! Эй, ВЫ! Будьте уверенны, я прослежу! Что бы все пятеро были тут ровно в семь вечера, минута опоздания – плюс сто отжиманий.
Загрустивший от зверств старика Кона, Кейн после обеда сидел на обрывистом берегу реки и меланхолически бросал камешки в воду. Выше по течению, на перекате, плескалась крупная рыба. Наверно, на обед давали такую же, подумал Кейн. Форель. Кормили сегодня так себе: рыбный суп, тушеные овощи с рисом и единственно порадовавший яблочный сок – его мальчик очень любил.
Несколько раз гулко ударил гонг. Это был сигнал строиться на вторую тренировку. Неужели прошел уже час? Кейн удивился и рысью подался в лес.
Издали он углядел дневного учителя и сразу понял характер следующего урока. Сегодня это молодой Тай-у, два года назад сам ходивший в учениках. Сейчас под руководством начинающего мастера предстоял час головоломной акробатики на земле.
Хорошо хоть на жердь лезть не надо, подумал мальчик, разминаясь. Неделю назад, при выполнении достаточно простого упражнения на бревне, Кейн полетел вниз с пятиметровой высоты. Повезло еще, пришло в голову, что садист Линь Мэй, преподававший тогда, не догадался внизу копий натыкать…
Вообще-то, акробатику Кейн не любил. И она отвечала ему взаимностью, даваясь тяжело. Перекаты, сальто, кувырки, рондады, бег на руках – то, чем они сегодня занимались, Кейн иногда просто ненавидел. Акробатика не позволяла, как во время тупых монотонных упражнений, думать о чем-то своем.