В камере стоял дружный стук ложек о шлемки. Пассажиры первого и второго ярусов ели спокойно, сидя за длинным столом. Обитатели третьего яруса были похожи на голодных зверей в зоопарке, они ели быстро, неряшливо и постоянно озирались по сторонам. Все были так увлечены потреблением калорий, что отсутствие нескольких членов коллектива заметили не сразу, а только слегка насытившись. Раздался истошный крик:
- Меча убили!!
Трупы наконец привлекли всеобщее внимание; толпа узников изрядно всполошилась, обступив мертвых. Жратва сразу была забыта – событие произошло не ординарное. Один Кейн продолжал спокойно наворачивать рисовую кашу, оставаясь на месте и не участвуя в общей ажитации. Ему не было смысла ломать комедию, изображая неподдельное волнение и непричастность к пяти смертям. Наоборот, следовало дать понять сокамерникам, чьих это рук дело, взвинтить тактическую стратагему.
В камере повисло наэлектризованное молчание. Все смотрели на Кейна, продолжавшего монотонно наворачивать утреннюю пайку. Доев, он сыто отрыгнул, отставил миску в сторону и, наконец, поднял увенчанную косой голову, встретившись взглядом с общественностью:
- А у вас тут не плохо кормят, – констатировал Кейн, ни к кому конкретно не обращаясь, и широко, искренне улыбнулся.
Это послужило командой для остальных вернуться к трапезе, которая окончилась в полном безмолвии. Чувствовалось, что убитых никому особо не жалко, но каждый арестант теперь начал опасаться за собственную жизнь, беспочвенно подозревая, что как раз он и будет следующим.
Зэки, приняв навязанные Кейном правила игры, о покойниках сообщили без лишней суеты, только после завтрака, когда сдавали посуду. Администрация следственного изолятора была, мягко говоря, в шоке. Таких ЧП здесь давненько не случалось. После того, как охранники вынесли тела, в камеру заявился корпусной (начальник корпуса) с кумом (оперативным работником). Их визгливые крики и брань произвели нулевой эффект – прилюдно обвинять Кейна никто не решился, самоубийц не было. Быстро смекнув, в чем тут дело, легавые начали по списку вызывать заключенных к себе в кабинет. Кейн за себя не волновался: прямых улик против него не было, отпечатки пальцев на заточке он стер, а непричастность к общему смятению еще не являлась доказательством вины.
Наконец наступила его очередь идти на допрос.
- Лицом к стене, руки за спину!
Полицейские надели на юношу наручники и, выведя из подвала на первый этаж, провели по натертому мастикой скрипучему паркетному полу коридора, мимо закрытых дверей с тусклыми табличками, изредка попадавшихся по дороге унылых людей и деревянных скамей для посетителей. Конвоиры остановили его напротив висящего на стене двухметрового портрета товарища Цзян Цзэминя в раме мореного дуба. Затем окрыли громоздкую дверь, и завели арестанта в кабинет начальника следственного изолятора.
В душном прокуренном кабинете присутствовал и вчерашний знакомый – капитан Жань Сяо:
- Некоторые заключенные говорят, что это твоих рук дело, – сразу взял быка за рога следователь.
- Да что вы? – Кейн даже привстал со стула, но тут же был насильно усажен охранником. – Как я мог убить человека? Я не убийца, нет-нет, что вы! Я не мог этого сделать.
- Твои сокамерники говорят, что ты очень сильный боец, – со своего места обвиняющее ткнул пальцем Жань Сяо. – Вчера ты побил несколько своих товарищей, надеюсь, ты не будешь это отрицать? А сегодня утром, когда обнаружили мертвецов, ты вел себя очень странно, подозрительно. Так говорят.
- Пусть говорят что угодно, я к этому не причастен, – повторил ниндзя. Он вложил в эту фразу обертоны управления голосом, придающих его словам особый вес, откладывающийся в голове у каждого, кто их слышал. – Я ни в чем не виноват.
Похоже, больше чем управление голосом, молодость и достаточно тщедушный вид убедили полицейских в невиновности Кейна. Допрос продолжался, но чувствовалось, что вопросы задают уже больше для проформы. Вскоре мальчика отвели обратно в туже камеру, где, на всякий случай, решили оставить Кейна на неопределенно долгое время.
***
Неопределенно долгое время закончилось через четыре дня.
- Мак-Айриш, на выход, – конвой в коридоре ел на завтрак чеснок. Это Кейн почувствовал еще на пороге. – Руки за спину, лицом к стене.
Вместе с полицейскими в коридоре следственного изолятора присутствовали два неприметных человека, из-за серых одинаковых костюмов похожие друг на друга как однояйцовые близнецы. Их «штатский» облик с головой выдавал в них сотрудников государственной безопасности КНР. Для Кейна это означало, что фортуна улыбнулась ему, и лейтенант Вонг через голову начальства все же обратился в американское консульство. От мысли, что он скоро увидит своих биологических родителей, в душе ниндзя шевельнулось давно забытое чувство безусловной любви. Кейн даже удивился – оказывается, он все еще тосковал по ним, даже не отдавая себе в этом отчет. Это даже не плохо, если подумать. Так легче войти в роль, практически не прилагая к этому усилий.