Кейн даже жалел, что Дзёнин его клана не мечтали о мировом господстве… С их возможностями это могло стать осуществимо. Было бы не плохо, фантазировал иногда Кейн, если бы всю планету населяли одни ниндзя, более совершенные, чем всё это тупое стадо, жующее жвачку и бредущее от водопоя к стогу сена.
Новая жизнь не изменила Кейна, но утомляла постоянным ношением маски. Его неудержимо тянуло в родные горы, где нет ничего кроме леса и самосовершенствования. Хотелось снова взять в руку меч, почувствовать баланс клинка и шершавую кожу на рукояти, взмахнуть им так, чтобы на лезвии запел ветер. Но, похоже, это осталось в иной вселенной. Время от времени о прошлом напоминали яркие кошмарные сны. Кейн пытался их проанализировать, но ничего путного из этого не вышло. Вскоре эти особые сны стали сниться все реже, пока через два месяца совсем не прекратились.
Учиться в школе, где дела у Кейна шли более чем хорошо, было крайне нудно. В Китае он уже окончил общеобразовательный курс, и теперь, по второму разу, переливал из пустого в порожнее. Те немногие новые предметы, что приходилось все же учить, юноша схватывал буквально на лету. Обладая развитой памятью профессионального шпиона, он мог единожды прочитать страницу текста и повторить его слово в слово даже через месяц. Закономерно, это сделало его круглым отличником и еще больше закрепило за ним сомнительную славу зубрилы и полного ботаника. В школе и дома Кейн неукоснительно сохранял вежливость и спокойствие, всегда вел себя предельно корректно. У него не появилось новых друзей; однокашники чаще всего игнорировали новичка как пустое место, реже – высмеивали «узкоглазого». Те немногие аутсайдеры, что все же шли на контакт, были законченные неудачники и Кейна не слишком интересовали. Зато учителя не могли нарадоваться появлению в их школе юного вундеркинда. А уж для Ирэн и Джорджа, еще недавно считавших, что их средний сын полуграмотный, успехи Кейна стали еще большей отрадой. Такой приятный сюрприз! Его отличную успеваемость отец Кейна приписывал трудолюбию, перенятому их мальчиком у китайцев. Никак не меньше родителей появление в семье юного гения устраивало Брэндона и Джона, хотя и несколько по другой причине: Кейн периодически выполнял за них домашние задания, которые неизменно оценивались на «отлично». Для братьев безотказный Кейн оказался настоящей золотой жилой. Их оценки резко улучшились, а, следовательно, карманных денег папа начал выдавать больше.
Родные пребывали в полной уверенности, что Кейн дни и ночи напролет просиживает за школьными учебниками. На самом деле молодой ниндзя был не чересчур ими обременен и располагал морем свободного времени, которое с пользой тратил на самообразование. Через Джона он познакомился с хакером, живущим на соседней улице. С его помощью Кейн всерьез занялся прикладным программированием, хотя высот в написании машинного кода и не добился. Нет пределов совершенству. Кроме языков программирования, Кейн углубленно штудировал иностранные языки – по самоучителям из школьной библиотеки. Он существенно улучшил свой лингвистический потенциал: в рекордно короткие сроки выучил шведский, финский и итальянский, а также доучил французский, немецкий, русский и вьетнамский языки, на которых раньше мог только не вполне свободно изъясняться. Таким образом, зная девять языков кроме английского и умея болтать на корейском и испанском, Кейн не без оснований чувствовал себя крутым полиглотом.
За домашними делами, школой, самообразованием и досугом он почти забросил физические упражнения, занимаясь всего по 30 – 40 минут перед сном. И это вместо 10 часов ежедневных тренировок! Но существовала и другая сторона медали. Кейн часто вспоминал фразу, выведенную баллончиком на стене торгового центра: «что может быть чудовищнее дебилов?». Дебилом Кейну быть не хотелось, поэтому он старательно поглощал новые знания, впечатления и информацию. Первичная задача «быть как все» сменилась желанием «стать лучше всех». Сильный физически, ниндзя теперь хотел достичь гармонии, совершенствуясь умственно.