Это было справедливо и по отношению к холодному оружию. На своем жаргоне ученики называли его «аргументами». И таких аргументов воину ниндзя за все годы ученичества предстояло узнать более трех тысяч видов, и не только восточных. Классифицированное по принципу «пяти элементов», оружие было различно по применению. Изучалось, хотя бы в общих чертах, все холодное оружие мира – оборонительное, наступательное, комбинированное, колющее, режущее, хлещущее, отбивающее, оглушающее, рубящее и так далее.
Если вложить в умелые руки воина любое абстрактное вооружение, простая механика становилась смертоносной. Оружие умножало силу, помогало ее концентрировать, увеличивало дальность ее действия. «Аргументы» становились высшей математикой уничтожения. Дети, до этого мало знакомые с предметами, способными в руках мастера становятся убийственными, быстро развивали в себе особые навыки, впитывая новые знания, как губка воду. Особенно много времени отводилось на фехтование.
Изучались клинки самого разного рода, однако существовали, в разных модификациях, два очень популярных вида «белого железа». Меч и сабля, разных стран и народов, встречались Кейну на протяжении практически всех лет его тренировок. Так и в арсенале китайских боевых искусств, с которых для Кейна начался длинный путь освоения «аргументов», они тоже были – два грозных оружия, сила в одном из своих самых острых проявлений.
Меч Джинь, с его тонким прямым лезвием, издревле известен в Китай под прозвищем «Господин оружия». Его более тяжелая родственница – сабля Дао, носила еще более возвышенный титул: «Властительница всего оружия», потому, что способна наносить большой ущерб врагу.
Гибкий китайский меч ловкий и легкий, как Феникс в полете. Главный способ нападения с ним – выпад и удар. Свирепая и мощная, как дикий тигр, это сабля – ей колят, рубят, кромсают.
Тонкое лезвие китайского меча с обеих сторон остро, как бритва. Чтобы овладеть им, необходимы длительные упражнения, из-за двух граней лезвия. Сабля тяжелей и больше, но у нее есть всего одна грань лезвия, поэтому у эрудированного Люмай Ли и на этот случай была поговорка: «сабля побеждает силой, а меч – техникой».
Сабля и меч отвечали пропорциям человеческого тела, они не чересчур длинны и не чересчур коротки. Идеальные для употребления, Джинь и Дао становились в пределах удара лучшим оружием.
Меч двигался проворно, грациозно и динамично. Чтобы управлять мечом, не хватало одной лишь силы, понял Кейн на одном из первых занятий с ним. Маленький американец, оказавшийся прирожденным фехтовальщиком, на третьей ступени показал достойную технику, отрабатывая удары на соломенных манекенах.
Кейн всегда много тренировался, но с оружием он мог заниматься даже ночью. В лунном свете парнишка казался танцором, отрабатывающим па неведомого танца. При выпаде гибким мечом его плечо и запястье образовывало прямую линию, движение начиналось от талии, и это движение было быстро, безжалостно и точно. Выпад – самая смертоубийственная атака мечом Джинь. Следующее па: при рывке лезвие поднималось снизу, вспарывая. Па: при указании сверху кончик меча наносил колотый удар в плечо или запястье врага – этим его можно обезоружить.
Оставив меч, мальчик брал в руки саблю. Вот совсем другой танец, уже не утонченный балет, а скорее зажигательная дикая лезгинка. Вначале, небрежно, но быстро, обертывание вокруг головы – характерное движение сабли, одновременно и атака, и защита. Такое движение позволяло нейтрализовать нападение и немедленно нанести собственный ответ. Чуть переломившись в поясе, боковой удар – другой важный прием техники сабли. Мальчишка перетек по дуге, нанес прямой, затем обратный удар, атакуя ноги и шею соломенного врага. И, в апогее, «колка дров» – когда Дао опускалась сверху. Это размещало вес и силу тела так, что можно было даже подпрыгнуть при ударе. Освещенный ночным солнцем, в высоком прыжке, Кейн испытывал упоение, высвобождая силу сабли своей собственной силой. Помноженные надвое, энергии стали и мышц сплелись, перечеркнув косым пунктиром толстый ствол манекена. Обрубок дерева с глухим стуком упал на утрамбованную землю.
***
…На следующий день подъем был как обычно, еще почти темно.
Дети с серьезными, взрослыми глазами шумной гурьбой высыпали из бараков. Мало кто шагал спокойно, со степенным лицом делая вид, что все происходящее вокруг его не касается. Большинство орали, перекрикиваясь в толпе, обменивались дружескими пинками, прыгали, чтобы согреться. Поеживаясь спросонья, десятилетний Кейн на ходу завязал пояс легкого кимоно, натянутого на голое тело. Только самым младшим разрешали обуть тапки, остальные мальчишки шли босиком – первый снег выпадет не скоро. У реки многоголосая толпа еще больше оживилась, послышался смех, когда кого-то с ног до головы окатили водой. Вода в быстрой реке была чистая, лишь у самого берега, в заводях, где течение не такое сильное, плавала кора и прочий мусор, приносимый с гор. Чтобы умыться, Кейн зашел по колено в воду – подкатывать штаны было лень, итак высохнут.
По кругу передавали тюбик зубной пасты. Когда очередь дошла до него, Кейн уже успел умыться и начал чистить зубы.
Щетка совсем никуда не годится, думал он, полоща рот. Надо попросить у шифу новую.
Кейн вздрогнул, когда ему за шиворот вылили пригоршню холодной воды.
- Привет! – за спиной скалил зубы Хаттори.
- И тебе доброго утра.
Улыбка японца была смыта целым потоком воды, обрушенным на него ногой Кейна. Облитые соседи, вовлеченные в игру, выразили свое негодование, и вскоре у берега начался шуточный бой. Учителя, тоже пришедшие на утренний туалет или, как они его называли, на ритуал очищения водой, снисходительно улыбались, глядя на водную баталию. Чтобы не быть облитыми, они предусмотрительно отошли подальше, наблюдая за резвящимися сорванцами со стороны. Вне тренировочных площадок мальчишкам позволялась известная доля свободы – настоящий ниндзя не должен отличаться от остальных людей и походить на послушного боевого робота.
Дежурный отнес в барак зубные щетки и пасту, промокшая группа построилась. После легкой разминки, согревшей их лучше всяких одеял, ученики третьей ступени и учитель Кон трусцой отправились в горы. Сегодня была тренировка со стихией «Дерево». Рассвело.
Кейн отыскал «свое» дерево, выбранное для него наставником месяц назад.
- Начали, начали! Не стоять без дела! – громко хлопая в ладоши, маленький старичок Кон, со смешно развевающейся на ветру седой бородой, бегал по лесу от одного подопечного к другому.
Кейн вздохнул и приступил к комплексу упражнений. Для начала он уперся в ствол, отталкивая его от себя, потом обнял дерево изо всех сил и надолго остался в этой позе, давя, сжимая. Кейн разогрелся и начал наносить удары в стиле Тигра, пытаясь скрюченными пальцами сорвать толстую неподатливую кору. Выступил первый пот. Мальчик подпрыгнул, уцепился за ветку, повис и медленно досчитал до трех тысяч. Размяв занемевшие руки и замерзшие ноги отработкой серий ударов по стволу, Кейн использовал всю туже ветвь как гимнастическую перекладину, выполнив на ней серию переворотов и трюков, сопряженных с вероятностью свернуть себе шею. До обеда весь этот комплекс от начала и до конца он успел повторить еще четыре раза.
По возвращению в лагерь, взмыленных учеников третьей ступени ждали стопки досок. Тамэси-вари – разбивание твердых предметов, проба сил. Костяшками кулака, ребром ладони, предплечьем, локтем, да чем угодно. Усиленные тренировки тела изменяли даже кости – согласно закону доктора Вольфа, сформулированного им еще в 19 веке. Дело в том, что при постоянных ударах и травмах в кости откладывалось все больше кальциевых структур, перекладин. От этого кости становились более твердыми, плотными, крепкими. Мастера боевых искусств древности, задолго до современной науки, знали секрет открытия хирурга Вольфа. Для этого необходимо, всего лишь, на протяжении многих лет упражняться, ломая доски, нанося удары по песку, железу, камню. То, что не убивает – делает сильнее.