Бернард Найт
Ищущий убежища
Глава первая,
в которой коронер Джон держит путь в местечко Вайдкоум
Три всадника едва тащились по разбитой дороге. Копыта их лошадей утопали в грязи, которую им предстояло месить до самой переправы через реку Веббурн, берущую начало в миле отсюда. Возглавлявший трио коронер Джон мысленно проклинал все и вся — дождевая вода, стекавшая с краев кожаного капюшона, заливала ему за шиворот и ручьями стекала по шее. Даже те злоключения и тяготы, которые выпали на долю коронера во время крестовых походов и ирландских кампаний, не подготовили его к нашествию промозглой осени на западную часть Англии.
Позади, след в след за крупным серым жеребцом Джона, ковылял гнедой конь, волоча на себе бесформенное озябшее тело помощника коронера. Волосы его были завернуты в тюрбан из мешковины, торчавший из-под истрепанного кожаного башлыка и впитывавший воду как губка.
— Я думал, в ноябре на этих проклятых болотах стоит туман, а тут без конца льет дождь, — ворчал он.
Несмотря на то, что Гвин из Полруана достаточно хорошо владел саксонским диалектом, он говорил на своем родном корнуэлльском наречии — главным образом для того, чтобы позлить третьего члена компании.
— Перестаньте жаловаться. Я не понимаю вашего языка, но все равно чувствую, что вы брюзжите, — заскулил попутчик, плотнее кутаясь в свои одеяния.
Ростом он был вполовину меньше двух других мужчин и сидел в седле своего мула боком, как обычно сидят женщины. Священник, лишившийся сутаны, Томас де Пейн, состоял на службе у коронера, и Гвин считал его гнуснейшим пронырой, способным обвести вокруг пальца самого дьявола.
Погода укротила их пыл намного быстрее, чем обычно, хотя по природе своей они были склочниками. Прошло уже более трех часов с тех пор, как они покинули Эксетер, а на восточный берег Дартмура обрушился непрекращающийся ливень. Этого было вполне достаточно, чтобы испортить настроение кому угодно.
Наконец лошадь коронера встала на дыбы на краю Рипон Тора, и сэр Джон де Вулф с облегчением посмотрел вниз на убогую деревушку, расположившуюся на пути их следования. Он смахнул капли дождя с бровей и крючковатого носа и осадил жеребца. Высокий, смуглый и мускулистый, Джон смотрел на окружающий мир из-под густых нависающих бровей. Глубоко посаженные глаза и длинное лицо с высокими скулами придавали ему мрачноватый вид, несмотря на то, что жизнь бывалого солдата наделила коронера своеобразным чувством юмора.
Его спутники остановились рядом, безразлично взирая на пропитанную влагой деревушку. Справа от них простиралась обширная серая пустошь, покрытая вереском и плавно переходящая в гранитные кряжи скалистой вершины Кринквел; еле различимый маяк Хамелдон немым укором застыл на горизонте. Слева склон уходил вниз, а отдельные деревья, отчаянно цепляющиеся за каменистую почву, постепенно становились все гуще и гуще и, в конце концов, превращались в непроходимый лес. Однако через заросли вереска можно было продолжить путь по направлению к долине Дарт. На переднем плане виднелись полосы обработанной пашни и дюжина ветхих домишек, сгрудившихся вокруг деревянной церквушки. Чуть поодаль начинался густой лес. Где-то за его пределами ветер относил в сторону дымок, выдававший расположение следующей деревушки. «Скорее всего, Данстоуна», — подумал коронер. Он не был в этом уверен наверняка, поскольку немногочисленные карты Дартмура представляли собой безнадежную мешанину из фактов и домыслов.
— Еще одно Богом забытое место, — пожаловался сутулый клерк высоким сварливым голосом. Речь его часто прерывалась, он явно нервничал, постоянно шмыгая носом или сплевывая.
Джон ткнул каблуком в брюхо своей лошади:
— Живее! Посмотрим, что нас здесь ждет.
Он повел своих спутников вниз по склону. Их лошади осторожно ступали по скользкой грязи и камням, прокладывая себе путь к деревушке Вайдкоум.
За сотню шагов от грязной насыпи, на которой расположилось поселение, они увидели человека в одежде сельского старосты; тот отделился от ближайшей хижины, крытой соломой. Его нечесаные волосы растрепались под дождем. Озабоченно сдвинув брови, незнакомец направил своего серого коня в сторону всадников.
— Значит, вы и есть тот самый новый коронер, — бесцеремонно заявил он.
Староста уставился на Джона, глядя сверху вниз из-под густых черных бровей, напоминавших темную стерню. Вопреки установившейся моде, он не носил ни бороды, ни усов. В черном капюшоне и темном походном плаще он смахивал на взгромоздившегося на коня большого ворона.
— Сэр Джон де Вулф, королевский коронер графства! На вашем месте я не забывал бы о надлежащем почтении. — Не будучи человеком тщеславным, Джон все же ощущал важность миссии, порученной ему монархом, которого большинство людей в западной части королевства называли Ричардом Львиное Сердце.
Деревенский церковный староста услышал резкие нотки в голосе коронера и стал намного почтительнее.
— Да, сэр, прошу простить меня. Я — Ральф, церковный староста. Извольте укрыться от дождя, господа.
Путники, пробираясь через намешанную скотом трясину, последовали за Ральфом к длинному покосившемуся строению. Эта замшелая хижина с соломенной крышей, на которой проглядывала зеленая поросль, была лучшим домом в деревне. Из хлева, занимавшего половину постройки, доносилось мычание скотины, большей части которой вскоре суждено было пойти под нож мясника, в то время как нескольких животных продержат на откорме всю предстоящую зиму.
Другая половина строения представляла собой жилое помещение без окон, из-под низкой соломенной кровли просачивался дым. Из дома выскочил мальчуган, чтобы взять под уздцы лошадей и отвести их в стойло.
Трое путешественников в сопровождении старосты вошли внутрь; рослым Джону и Гвину пришлось пригнуться под притолокой. В тусклом свете они увидели пустую комнату с земляным полом. Посреди глиняного очага, испуская дым, едва тлел огонь, над ним на подставке висел небольшой котел. Грубо тесаная дверь вела в хлев, еще одна — в хорошо убранную внутреннюю комнату, где два шмыгающих носами босых ребятенка хлопали вытаращенными глазами, разглядывая пришельцев из неведомого им внешнего мира.
— Садитесь, джентльмены, — пригласил староста. Он пододвинул ближе к огню низкую скамейку и столь же низкий табурет, которым обычно пользовались при дойке коров. Это были единственные предметы мебели в комнате. Затем Ральф бесцеремонно прикрикнул на женщину, скрывавшуюся в темном углу комнаты: — Марта, принеси эля, хлеба и три миски того супа, что ты согрела. — В его речи слышался жуткий местный акцент.
Прибывшие сбросили промокшую верхнюю одежду, и Ральф развесил ее на деревянных крючьях, торчащих из стенной балки. Деревенскому старосте пришлось по душе, что Гвин и низкорослый мужчина явно соответствуют окружающей обстановке. Корнуоллец, которого выдавал акцент, был выше и массивнее коронера, но, являясь обладателем буйной рыжеватой гривы и усов, представлял собой полную противоположность угрюмому сэру Джону. Бороду он брил, но его роскошные усы, напоминавшие пышные лошадиные хвосты, свисали вниз у уголков рта вдоль подбородка, почти до самой груди. Непослушные волосы свободно ниспадали с висков, почти переплетаясь с усами.
Гвину минуло сорок два года. В юности он добывал олово в рудниках, затем занялся ловлей рыбы, но не оставался долго на одном месте, а постепенно перемещался к полруанскому побережью, за впадающую в залив Фоуэй реку. Гвин торговал рыбой, пока ему не исполнилось семнадцать, а затем прибыл в Эксетер, где стал работать мясником в Шамблсе. Могучее телосложение способствовало тому, что ему предложили стать телохранителем и оруженосцем местного рыцаря на время военных кампаний. Четырнадцать лет назад, в 1180 году, он поступил на службу к сэру Джону де Вулфу, и с тех пор они вместе сражались, путешествовали по Ирландии и даже принимали участие в Третьем крестовом походе.
Клерк коронера, перекошенный на одну сторону от мучившей его болячки в спине и стрелявший по сторонам не упускающим ни малейшей подробности взглядом, показался Ральфу не особенно приятным типом.