Ондатра и Дельфин синхронно поморщились как от боли, представляя, что будет дальше. Одобряюще улыбнувшись другу, Дельфин прокрался вдоль стены поближе к норе старейшины. Раздался шорох, из проема показалась голова, обернутая цветастым платком. Несмотря на солидный возраст, этот великан, иссеченный множеством шрамов, все еще внушал священный трепет, но Буревестник только дерзко оскалился на него. Скинув платок, старейшина щелкнул зубами в ответ, расставив в стороны мускулистые руки. Сейчас начнется… Ондатра во все глаза смотрел на Буревестника, бесстрашно глядящего в пасть своей возможной гибели. Старик кинулся на него, и они сцепились в клубок рычащей плоти. Ондатра затаил дыхание. Вот Буревестник вцепился в шею противника, намереваясь повалить и подмять, но старейшина был чудовищно силен. Он стряхнул молодого противника и обрушился на него с такой силой, что пол задрожал. Брат заслонялся и отказывался от тяжелых ударов. Ему было нелегко, силы были не равны. На деревянном полу расплылись пятна крови. Ондатра поискал глазами Дельфина. Тот куда-то исчез.
Наконец противники расцепились и разошлись в стороны. Тяжело дыша, они прожигали друг друга горящими взглядами. На коже старейшины появились новые кровоподтеки, но это были мелочи по сравнению с состоянием Буревестника. Тот хрипло дышал, держась за ключицу, между пальцев струилась кровь. Разорванные жабры, как же это больно… Противники снова схлестнулись, катаясь по полу, словно клубок угрей. Буревестник болезненно вскрикну, Ондатра подпрыгнул на месте. Старейшина кинул парня на пол, и тот судорожно сжался в клубок от боли.
— Победа и старшинство за мной, — громко сказал старик, вытирая кровь с лица.
Ондатра кинулся к окровавленному брату, но его опередил Дельфин. Он оттащил раненого в сторону и приложил комок лечебных водорослей к покалеченным жабрам.
— Живой? — взволнованно спросил Ондатра.
— Живой, — шепнул Буревестник. — Зубы новые отрастут, жабры тоже затянутся, не бойся.
— Мне так жаль, — ответил молодой охотник.
— Я знаю, ты бы для меня тоже шкуры не пожалел. Вспомни Ската…
Поморщившись, Буревестник приподнялся с пола:
— И вообще все выглядит страшней, чем на самом деле. Он меня пожалел …
Ондатра слегка улыбнулся, затем посмотрел на Дельфина:
— Ну как?
— Взял, сколько смог, — шепнул он в ответ, ссыпая в ладонь Ондатры желтую горсть.
— Спасибо, — кивнул тот. — Я вернусь проведать тебя, как только смогу, — сказал он Буревестнику.
— Беги уже, — оскалился тот в ответ.
Когда Ондатра вернулся в «Гнездо чайки», солнце поднялось еще выше, но заведение, к счастью, еще не открылось. Керо, деловито расставляющий стулья в зале, помахал Ондатре:
— Эй, сегодня не было тренировки…
Молодой охотник молча подошел к нему и ссыпал желтую чешую в смуглую ладонь малька.
— Это… зачем это? — растеряно спросил тот, сжимая ее в кулак.
— Ты помоть, — тихо сказал Ондатра. — Итиар беда. Надо нитки ее доска. Спросить ее. Быстро. Не могу покинуть это место. Ты — тьеловек. Ты мозешь ходить куда надо.
— Нитки? — переспросил Керо. — Струны что ли?
— Да! — воскликнул молодой охотник. — Отьень надо, или Итиар больщая беда. Быстро, пока не натьать работа!
— Я видал одну лавку, — вздохнул Керо, — но струны ведь разные, я в этом не разбираюсь. Как я пойму, что купил нужные?
— Спроси Итиар, я и сам не знать. Беги!
Керо тунцом унесся из Гнезда, оставив после себя только запах рыбы и костра. Ондатра нервно провел ладонью вдоль косы. Он сделал все, что было в его силах, остальное зависит от малька. Ондатра встал у дверей, облокотившись о стену, и начал полировать наконечник копья. Это действие умиротворяло.
Время шло. С кухни потянуло разнообразными запахами, зал зашумел голосами местных.
— Керо?! Где этот чертов паскудник? — заорали с кухни. — Ух, попадись он мне…
Малек и правда надолго пропал. Ондатра не знал, как далеко было до той лавки, о которой он говорил, хватило ли ему тех желтый кругляшков и принесет ли он именно то, что надо. Было слишком много если. Он с силой сжал древко. Времени становилось все меньше.
Когда появились старик с Итиар, Керо еще не вернулся. Девушка тронула молодого охотника за руку.
— Керо принес струны?
— Нет, — выдавил из себя Ондатра.
Она опустила голову.
— Времени уже не осталось. Мне жаль, что втравила тебя, заставила беспокоиться. Это только моя проблема. Я справлюсь с этим.
Она улыбнулась, но улыбка вышла бесцветной.
— Ты храбрый, — сказал Ондатра, положив ей ладонь на плечо. — Если Керо не успеть, я убить любого, кто тебя обизать.
— Нет, — она замотала головой. — Эсвин не один, это они убьют тебя. Не встревай, пожалуйста.
Они стояли друг напротив друга. Итиар опустив голову, а Ондатра — разглядывая ее и пытаясь понять, как же сохранить то, к чему он так привык.
Дверь хлопнула.
— Это она-то причина моих страданий? — услышал он голос Буревестника.
— Тише, брат, — ответил ему голос Дельфина. — Каждый предпочитает свою рыбу…
— Кто это? — испуганно спросила Итиар, вцепившись в руку Ондатры.
— Братья, — ответил он сквозь зубастую улыбку и обернулся.
Помятый, но крепко стоящий на ногах Буревестник поигрывал тычковым кинжалом, а Дельфин проверял гарпунное ружье.
— Мы решили, что тебе все-таки понадобится наша поддержка, — сказал он, перевесив гарпун на плечо. — Дай взглянуть на нее поближе.
Дельфин подошел к Итиар. Та почувствовала чье-то приближение и пугливо прильнула к руке Ондатры.
— Не бойся, — сказал Дельфин на человечьем. — Я — Дельфин, брат Ондатры, я помогу тебе, а того, другого, зовут Буревестник. Он дефектный.
— Я?! — Буревестник толкнул Дельфина, а затем наклонился к Итиар и сказал на человечьем. — Я помогать, не слушать этого, он говорить мусор.
— Семья, — с улыбкой сказала Итиар. — Вот она какая у вас, да?
Дверь снова хлопнул, Итиар вцепилась в руку Ондатры. В зал просочилась большая группа людей. От них разило морем, нечистотой и какой-то едко кислятиной. Лица в шрамах, красные, обожженные и обветренные. Увидев братьев, они разошлись широким полукругом, положив ладони на рукояти тесаков. Один из них, с искривленным носом и с черной тряпкой, намотанной на голову, посмотрел на Итиар.
— Быстро ж ты перешла из музыкантов в рыбьи подстилки, — а затем лениво перевел взгляд на Ондатру. — Ты, сторож, да? Пошел на хер, сторож! Эта баба должна лично мне, и я распоряжаюсь, как она расплачивается. Тренькать она больше не может, никто ее задарма держать тут не собирается.
— Не трогать, — спокойно ответил Ондатра. — Она не хотеть.
— Надо было думать прежде, чем прыгать на мою баржу, — оскалился ходячая рыба. — А ты уматывай подобру. У нас с твоим племенем общие дела, не хотелось бы все портить из-за какой-то шалавы…
— Все хорошо, — шепнула Итиар. — Он прав, я ему должна.
— Нет, — прорычал Ондатра, выставив вперед копье.
Братья тотчас обступили Итиар, выхватив оружие, двуногие рыбы тоже обнажили тесаки. Эсвин сплюнул:
— Благой свидетель, я пытался решить дело миром. Гасите их.
Зрачки Ондатры перебегали от одного противника в другому. Много, очень много, а Буревестник еще и ранен. Этот бой будет дорого им стоить.
Дверь снова хлопнула.
— Ондатра, я не знал какие брать!… Ой.
Керо застыл за спинами рассредоточившихся по залу головорезов. Эсвин обернулся:
— Закрыто, парень. У нас тут «рыбалка».
Ондатра стукнул по полу древком копья:
— Струны. Итиар платить долг как раньще.
Эсвин зыркнул на малька, затем махнул рукой, и ближайший головорез выхватил из рук Керо мешочек.
— Э… Тут и правда струны какие-то, — тот вытащил из мешка целую связку стальных нитей.
Эсвин сам выхватил мешок, оглядел стальную связку.
— Ну да, похоже на струны.
— Ты просить струны, до открыть, — продолжил Ондатра. — Дерзать слово.
Эсвин долго и внимательно посмотрел на братьев, словно прикидывая, что же ему выгодней сделать: вступить с ними в сражение или пойти на попятную. Наконец, он кинул связку под ноги Ондатре.