Выбрать главу

— Ах! — вскрикнула девушка, струйка крови потекла по ладони.

Ондатра облизнул ее палец и провел языком дальше, вдоль кровавой дорожки. Солоно и сладко, вкус Итиар. Она застонала под ним, изгибаясь как морская змея, только змеи не бывают такими горячими и влажными. Капельки крови упали на ее грудь, и он прильнул к ней, слизывая соленые жемчужинки. Девушка вновь застонала, словно от боли, но он чуял ее запах, полный желания, ей было хорошо. Итиар задрожала, словно от холода.

— Да…да…да, — вздыхала она, выгибаясь под ним.

Ондатра никак не мог насытиться ею. Стоило ему остановиться, и красный зверь снова толкал его вперед, и он овладевал девушкой с новой силой. Итиар тоже было хорошо, молодой охотник видела это по ее лицу, чуял по запаху, слышал ее:

— Да… Не останавливайся… — и не останавливался.

Красный зверь почуял сытость, только когда Ондатра полностью выбился из сил. Он расслабленно лег на девушку, чувствуя, как она прикасается губами к его плечам.

— Ни с кем мне не было так хорошо, — прошептала Итиар.

Он снова зарылся лицом в ее висок.

— Я мечтала быть как все, — продолжала она шепотом. — Чтобы муж, семья, дети, дом… А потом, когда все случилось… Я поняла, что, наверное, никогда не буду счастлива… Но потом появился ты…. Да, ты мне не муж, и я не буду тебе женой, у меня нет детей и дома, но я счастлива, словно ты можешь заменить мне все мои старые мечты. Понимаю, как глупо это звучит. Это такая глупость, но здесь и сейчас я так чувствую…

Внутри что-то дрогнуло. Не вожделение, не сытый красный зверь, не жалость и очарование хрупким цветком.

— Я выкупить тебя, — сказал Ондатра. Почувствовав вкус этих слов, он повторил. — Да, я тебя выкупить.

Она ничего не ответила, только снова обхватила его руками, осыпая поцелуями. До вечера они гуляли вдоль берега, наслаждаясь пьянящим чувством свободы, словно они одни во всем мире. Смеялись, когда хотели смеяться, совокуплялись, где их настигало желание, словно беззаботные подводные создания.

Они вернулись поздно вечером и вовремя, Адлин как раз дожарил жирную стерлядь, оставив молодому охотнику большой кусок сырой рыбы. Ничего вкуснее Ондатра никогда не пробовал, но возможно виною тому были взгляды Итиар, воспоминания о ее теле и солоновато-сладкой крови, которые окрашивали весь мир в нежные красные цвета.

Следующим утром телега Адлина двинулась в обратный путь, увозя из Озерного бочки, полные свежей форели, и двух отчаянно влюбленных обратно, в душный мир грязи и лжи.

Глава 16

Шаги с криками становились все ближе и ближе… Асавин отошел от подвала, чтобы никто не заподозрил, что он ходил к Дивнике. Выглянул из-за угла, стряхивая с себя выбившуюся из тюфяка солому, и сразу увидел бойцов Френсиса. Их было трое, этих Асавин знал пугающе хорошо. Лысый, с бельмом на глазу и кровавой улыбкой, словно у дикого зверя, был немногим лучше Френсиса, а двое других — амбалы-подпевалы, тупые, словно кусок трухлявого дерева. Сейчас один из них волок тощего упирающегося мальчонку. Обычный взлохмаченный беспризорник, каких пруд пруди на улицах Угольного. Асавин замешкался, раздумывая, что эти трое собираются делать с мальцом, и почти отлетел к стене, когда несущий ребенка оттеснил его плечом:

— Пшел отсюда…

— Пууусти, сукааа, — выл мальчишка, пытаясь вывернуться из медвежьей хватки великана, а затем выдал еще несколько бранных слов, достойных сына матроса и портовой шлюхи.

Раздался хруст, словно сломали несколько хворостин, ребенок разразился бранным воем, амбалы заржали, а лысый сказал:

— Поосторожней, Френсису ничего не оставишь…

Что-то внутри сжалось от криков боли. Страх, липкий, холодный, словно туман и роса на траве. Но за кого? Асавин зачарованно последовал за ними, невольно вспоминая злополучное алое от крови утро, когда остался совсем один.

Они поднялись на второй этаж, и великан швырнул мальчишку в угол. Тот скорчился, лелея обвисшую, словно плеть, руку.

— Интересно, что он вам сделал? — усмехнулся Асавин, поднимаясь следом. — Кинул в вас камнем?

— Это шпион Морока, — раздалось у него за спиной.

Асавин обернулся. Френсис шел за ним, бесшумный, словно лесной кот. Перепаханное шрамами лицо, испачканное красным порошком, напоминало церковные фрески, иллюстрирующие козни демонов Гаялты. Асавин прижался к перилам, пропуская его вперед. Сейчас вставать у него на пути было особенно опасно.

— Ошивался, разнюхивал тут, — лениво тянул Френсис, медленно поднимаясь по ступеням. — И попался.

Главарь Висельников подошел к мальчику. Ребенок затих, исподлобья глядя на возвышающегося над ним мужчину, будто маленький волчонок. Френсис со всего размаху пнул его в грудь, и легкое тельце отлетело к стене. Мальчик зашелся криком вперемешку с кашлем.

— Даже если так, — сказал Асавин, — ты его скорей убьешь, чем допросишь.

Френсис обернулся, сверкая пьяными глазами:

— Зачем? Думаешь, эта падаль что-нибудь знает? Просто мелкий кусок дерьма, — он снова пнул мальчишку, и тот скорчился, хрипя в спазмах боли. — Ой, ну что ты? Не подыхай так скоро… — Френсис обернулся. — Кто-то же должен заплатить за наши потери. Или что ты предлагаешь? Дать ему коврижку и отпустить?

Асавин мгновенно покрылся холодным потом. Этот показной дружелюбный тон — лицо самой лютой ипостаси Френсиса. Таким голосом он разговаривал со шлюхами, превращая их лица в кровавое мочало.

— Ну что ты замолчал? — повторил главарь. — Язык проглотил?

— Нет…

— Тогда я жду ответа! — заорал он.

Схватив мальчишку за чуб, шрамолиций полок его в сторону Асавина, и тот обмер от ужаса.

— Ты, разумеется, прав, Френсис… — ответил блондин, стараясь обуздать непослушное лицо.

— Я всегда прав, — прорычал безумец.

Развернувшись, главарь потащил мальчика в комнату с красными стенами, пропитанную запахом застарелой крови. Дверь громко захлопнулась, подняв облако пыли, и сердце Асавина наполнилось острым, как бритва, облегчением. “Не я — думал он. — Я еще немного поживу”. Перед внутренним взором разливались океаны крови, стекающей со второго этажа по ступеням, ведущим к варварскому алтарю для жертвоприношений, возведенному, чтобы утолить страшный голод монстра по имени Френсис. Бешено трепетавшее сердце плавно замедлилось. Отлегло.

Асавин поспешил спуститься на первый этаж, прислониться к стене и снова прислушался к сердцебиению. Тук-тук, тук-тук, мерно и спокойно, словно звук копыт по пыльной колее. Сверху полились душераздирающие крики, от которых скрутило живот, но и это отлегло. Сколько таких кричало в красной комнате, на потеху Френсиса? Когда сбиваешься со счета, черствеешь к чужой боли. Случилось не с тобой — и отлично.

Подтянулись другие головорезы, сели пить самогон, играть в хурук и обсыпать звериные рожи красным порошком. Асавин осел прямо на пол, там, где раньше лежал его тюфяк, и прикрыл глаза, пытаясь забыться сном. Крики мешали, но скоро они оборвались, словно струна эспарсеры. Френсис спустился вниз с окровавленными по локоть руками, хмурый и молчаливый, не утоливший своей чудовищной жажды.

— Асавин! — подозван он блондина.

Тот заставил себя встать и подойти к нему, переставляя ватные ноги. Пальцы, покрытые свежей кровью, впились в лицо блондина, словно желая сорвать его. Мерзко.

— Ты — грамотей, полезное приобретение, — процедил шрамолиций, — но вот твой поганый язык… Я вырежу его.

В руке Френсиса блеснул короткий кривой нож, по рукоять покрытый кровью.

— Я вырежу твой язык и изувечу лицо так, чтобы даже искусная швея не смогла собрать его по лоскутам…

Нутро Асавина сжалось от страха, а Френсис вдруг ехидно заржал, обдав его брызгами красной слюны:

— Видел бы ты свое лицо! Ты часом не обмочился?

Его головорезы разразились шакальим смехом. Главарь отпустил лицо Эльбрено и похлопал по щеке, оставив жирный кровавый след: