Братья тоже сидели мрачные. Дельфин задумчиво грыз рыбий плавник, время от времени теребя его между пальцев, а Буревестник опустошенно откинулся на пестрых валиках набитых водорослями матрасов. Несмотря на то, что он не одобрял связь Ондатры с Итиар, узнав о случившимся, разбушевался ураганом.
— Пусть только встретятся на моем пути, — рычал он сквозь сведенныйзлостью оскал, — мигом порву на кровавые куски.
— Тише, — осадил его Дельфин, — гневом ничего не решить. Нужно остыть и пораскинуть мозгами.
Второй брат, как и всегда, был хладнокровен и сосредоточен, будто сызнова метился в сердце Извечного, и его рассудительность действовала отрезвляюще.
— Керо сказал, что они покинули район Акул, — задумчиво повторил Ондатра. — Где же они теперь?
Повисло молчание. На фоне радостно голосила ни о чем не подозревающая стая. Дельфин задумчиво пожевал зажатый между пальцами плавник:
— Я догадываюсь, где.
Буревестник приподнялся на локтях, Ондатра наклонился вперед. Дельфин тихо продолжил:
— Помните, стая ходила за кровавой платой? Далеко за пределы района Акул, туда, где властвуют люди. Думаю, они заняли то логово и бросили дела с племенем, иначе бы не стали делать таких глупостей.
— Не понимаю, — пробормотал Ондатра.
— Думаю, похищение Итиар — это удар, нацеленный на тебя, — с горечью продолжил брат. — Подлая месть. Я предупреждал: ты нажил себе врага. Да что уж теперь…
Резко сверкнули зубы Ондатры, готовые впиться в любую плоть. Дельфин отпрянул от нежданности и опустил глаза в жесте покорности. Туман злости отступил. Не важно, насколько сильна ярость, но вредить братьям было кощунственно.
— Где это логово? — прорычал молодой охотник, слегка остудив свой пыл. — Я найду Эсвина и вырву ему кишки.
Дельфин поднял глаза:
— Не знаю. У старейшины была карта, но я сомневаюсь, что она перешла к Скату на правах ценной вещи.
— Нужно проверить, — стоял на своем Ондатра.
Буревестник перевел взгляд от одного брата к другому, вздохнул:
— Что, опять?
— Нет, — Дельфин слегка улыбнулся. — Сейчас же праздник, Скат в общем зале. Нужно всего лишь отвлечь внимание стаи, чтобы никто не заметил, как я ныряю в его нору.
— Устроим, — оскалился Буревестник.
В следующее же мгновение они с Ондатрой сцепились в шумной потасовке, вызвав взрыв веселого смеха у сытой от крови стаи. Краем глаза молодой охотник отметил, что Дельфин исчез. Это хорошо, пускай потешаются над глупостью беспечных подростков, лишь бы только брат нашел необходимое.
Дельфин вернулся удивительно быстро, Буревестник даже не успел войти во вкус. Под трели смешков, потрепанные братья отсели в самый дальний угол, рядом с пустыми бочонками из-под рыбы.
— Нашел? — шепнул Ондатра.
— Вы не поверите, — ответил Дельфин, — но он повесил ее на стену, словно трофей. Мы явно что-то не знаем о Скате, — он снова закусил рыбий плавник. — Сразу заметит ее отсутствие, так что берите оружие и уходим.
Через некоторое время они сидели на каменистом берегу, сливаясь с предрассветными сумерками. Буревестник проверял заточку кинжала, Ондатра закрепил на поясе обе половины копья, Дельфин развернул скомканный лист, на которым расплывались непонятные линии. Повертев его так и эдак, он, наконец, ткнул пальцем в еле заметную закорючку:
— Нам нужно сюда, — он повел пальцем вдоль кривой расплывчатой линии, — а мы сейчас… здесь, — его палец остановился. — Далеко, — он задумчиво посмотрел на небо. — Не успели. Надо ждать следующей ночи.
Ондатра нетерпеливо вырвал кусок спрессованных водорослей из рук друга. Что за непонятные линии?
— Как ты что-то здесь разбираешь?
— Вот тут побережье, — охотно отозвался Дельфин. — Эти значки — человечьи гнезда. Я знаю очертания прибрежной линии района Акул, вот она, — он снова указал пальцем. — А вот эта ямка — наше логово.
Ондатра удивленно моргнул. Сам бы он ни за что не догадался.
Они ушли далеко от логова, схоронились на самом краю района, чтобы переждать день. Он, казалось, тянулся бесконечно долго. От воды пахло нечистотами и гниющими трупами, прибрежный песок был усеян пустыми панцирями крабов и креветок, источающими сладковатый, гнилостный дух. Глядя на эти сухие оболочки, Ондатра ненароком задумывался о смерти. Эту мысль он старательно гнал от себя, словно чайку от улова. Что, если Итиар уже нет в живых? Дыхание сразу перехватывало, в горле образовывался комок, в животе становилось смертельно холодно, словно в водах открытого океана. Нет, она должна быть жива, и он обязательно вернет ее обратно. Если надо, он выкупит ее чистейшей морской костью. Эсвин жаден, он не станет вредить девушке. Весь день Ондатра уговаривал себя, шепча безостановочный заговор: «Я спасу ее».
После кровавого заката наступили сумерки. Дельфин принес сетку трепещущей рыбы:
— Вот. Надо подкрепить силы.
— Я не хочу, — хрипло ответил Ондатра, отвернувшись от сетки. Поперек горла у него вставал нервный комок, а рыба к тому же пахло здешней грязной водой.
— Ешь! — с неожиданной властность рыкнул Дельфин. — Через не хочу. Нам нужны все силы!
Удивленно моргнув, Ондатра послушно схватил зубами самую большую рыбину. Дельфин прав, им придется рассчитывать только на себя.
— Эх, очень глупо поступаем, — сетовал Дельфин, теребя между пальцами рыбий плавник. — Умней было бы расспросить тех, кто участвовал в кровавой плате. Плывем, не зная куда.
— Кто бы нас тогда отпустил? — фыркнул Буревестник. — Скат тоже участвовал… Приказал бы сидеть в норе, и что тогда?
Повисло тягостное молчание, прерываемое сосредоточенным хрустом. Когда с рыбой было покончено, Дельфин сказал:
— Пора. Сегодня Ночной Пловец оставил небо, мрак на нашей стороне, — и они поплыли в черных прибрежных водах прямо в логово Поморников. Время от времени Дельфин выныривал, оглядывался, еле слышно бормотал себе под нос. Периодически они останавливались, чтобы обогнуть корабль или лодку. Наконец после очередного выныривания Дельфин удовлетворенно кивнул.
— Это где-то здесь. Нужно подплыть к берегу и осмотреться.
Они осторожно приблизились к длинным деревянным тропам на вбитых в дно сваях и стоящим на приколе лодкам. На высоких столбах вдоль берега, скрипя, покачивались желтые круги света, рискуя обнаружить их. Пришлось схорониться под дощатой тропой. Дельфин мельком выглянул и тут же спрятался под нее:
— На берегу стоит несколько совершенно одинаковых нор. Не знаю, какая именно нам нужна. Понаблюдаем.
Волнение Ондатры внезапно улеглось, словно океан, разглаженный прихотливой рукой богов. Красный зверь нетерпеливо шнырял по венам, ожидая своей добычи. ”Потерпи, — мысленно приказал Ондатра, — еще не время”. Братья долго ожидали, прячась под досками. Несмотря на кажущуюся безлюдность, вдоль берега время от времени прохаживались люди, от которых пахло потом и железом. Они охраняли покой этого места, не хотелось попасться им на глаза. Говорили, будто панцири у них из железа, просто так не пронзить, и некому было опровергнуть этот слух.
Они долго сидели, не смея высунуть носа, но вдруг Ондатра почуял совсем другой запах. Пот, перегар и грязное тело. Молодой охотник аккуратно выглянул из-под досок. К самом краю воды подошла пошатывающаяся мужская фигура с лицом, замотанным платком. Он что-то невнятно пробормотал, приваливаясь с пятки на носок, а затем зажурчала прямо в воду. В нос ударил едкий запах человеческой мочи. Зацепившись за край помоста, Ондатра бесшумно взобрался прямо позади вонючего человека. Платок вокруг лица. Так ходили люди Эсвина. Одной рукой Ондатра зажал рот двуногой рыбе, а другой впился кинжалом по ребра. Тот в панике замычал, выпустив из рук крошечный детородный отросток. Как они размножаются, с таким-то червячком?…
— Не критьять, — прошипел Ондатра. — Или проткнуть, — нож пошевелился вдоль ребер, человек задрожал. — Говори, где Эсвин.
— Ммм, — тихо простонал человек, дернув головой, — ммм…
Ондатра не сразу понял суть его телодвижений. Пальцем протянутой руки пленник указывал на одно из гнезд.