Когда я наконец осмеливаюсь посмотреть вверх, и при этом боясь, что наступлю ему на ногу, я нахожу, что Люцифер смотрит на меня с любопытной улыбкой на губах.
— Что?
— Осторожнее. А то я поверю, что тебе нравится, — с усмешкой предупреждает он, кружа нас по залу. Черный бисер на моем платье звенит, как алмазный дождь, падающий на мягкую траву.
— А что, если это так? — отвечаю я. Выражение лица каменное, а вот голос…не могу сказать искренне я или играю с ним.
— Тогда мне придется танцевать с тобой всю ночь, красотка.
Он кружит и наклоняет меня, вызывая у публики ахи и вздохи. Именно тогда я замечаю очарованную нами аудиторию.
— Они все смотрят, — шепчу я с широко распахнутыми глазами.
— И?
— И…они все смотрят. На нас.
— Ни на нас. На тебя. — Он притягивает меня ближе, так близко, что я могу ощутить жар, окутывающий его слова. — И ты разве можешь винить их за это? Когда я сам не могу оторвать от тебя глаз с того момента, как ты прибыла сюда?
У меня нет резкого ответа или драматического взгляда. Не тогда, когда его тело прижимается к моему, словно мы любовники. Точно так же я прижималась к Легиону почти неделю назад. Я должна изо всех сил помнить то ощущение. Его запах…звук его голоса…ощущение теплой кожи…я должна изо всех сил помнить об этом. И во многих отношениях я не хочу этого делать. Слишком больно.
— Что-то не так? — спрашивает Люцифер, сжав мой подбородок и привлекая тем самым мое внимание.
Я трясу головой.
— Просто пить хочется. И мои ноги… — вру я.
— Конечно. Прошу прощения.
Он останавливается, берет меня за руку и переплетает наши пальцы, прежде чем увести меня с танцпола, уступая десяткам пар занять наше место. Но прежде, чем мы сможем убежать от толпы, нас останавливает пугающе красивый, с царской осанкой мужчина с поразительными бледно-голубыми глазами. Волосы, зачесаны назад, лицо, которое, должно быть, сотворил сам Господь Бог. Даже с сединой на висках, он несомненно один из самых красивых мужчин, которых когда-либо я видела.
— Должен сказать…слухи и половины ее красоты не передают, — обращается он к Люциферу, склонив голову.
— Склонен согласится. Ставрос Скотос, с удовольствие представляю тебе Иден Харрис.
Ставрос Скотос? Должна была догадаться. И теперь, когда я знаю кто передо мной, я вижу невероятное сходство. Передо мной монстр, который убил собственного сына, и пытался уничтожить другого сына и его невесту. Правитель восьмого круга ада. И, святое дерьмо, он великолепен и притягателен, его глаза так гипнотизируют, что я даже не понимаю, что Ставрос протянул мне руку, я стаю пялюсь на него до тех пор, пока не слышу, как рядом со мной Люцифер прочищает горло.
— Приятно познакомится, — заикаясь, говорю я и протягиваю дрожащую руку. Поднеся руку к губам, я чувствую легкое холодное покалывание. Я выхватываю руку и завожу ее за спину.
— Для меня большая честь познакомится с вами, — ровным тоном говорит он, совсем не обратив внимание на мой грубый жест. Вместо этого он подмигивает мне. — Наш, Хозяин скрывал тебя ото всех нас. Надеюсь, ты не была в полной изоляции с момента пребывания.
— Ах, совсем нет, — звонко говорит Люцифер, не дав мне ответить. — Просто хотел, чтобы Иден обжилась тут до того, как она окажется рядом с волками. Кстати говоря, она в восторге от твоего мальчика.
При упоминании своего сына, Ставрос хмурится.
— Николая?
— И Дориана тоже, я так, полагаю. Ты ведь ничего об этом не знаешь?
И хотя на лице Люцифера застыла маска совершенного безразличия, я не пропускаю резкий тон в его голосе.
— Конечно же, нет, — без всяких колебаний отвечает Ставрос. — Я не выходил на контакт ни с одним из них. Они оба умерли для меня.