В его словах есть смысл. Если бы Крисиз был частью заговора, я бы не была с ним в пабе, который находится достаточно далеко от взрыва.
— Кто-нибудь еще в Альянсе знал о нашей встрече? — спрашиваю я. — Или знал кто-то, что мы общались?
Крисиз качает головой.
— Нет. Я никому не говорил. Даже твой отец не в курсе.
— Значит, если они не знали, что я переехала, что маловероятно, они никак не могли знать, что я должна была быть там.
— Что означает… — размышляет Легион.
Крисиз хмурится, понимая, к чему он клонит.
— Но в этом нет никакого смысла.…
— Это нападение предназначалось не на меня, — выдыхаю я.
Легион выхватывает свой телефон и быстро набирает сообщение.
— Тойол и Феникс направляются в больницу.
— И ты можешь им доверять? — спрашивает Крисиз с самодовольным видом. — Я имею в виду, что один из вас предал ее и предложил Люциферу.
— Я доверяю им свою жизнь, — отвечает Легион властным голосом. На этом все и закончилось.
— И Люцифер сделал это, потому что думал, что защищает меня.
Ли поворачивается ко мне и хмурится. Я кладу руку ему на плечо и киваю, заверяя, что все в порядке.
— Лилит мне все рассказала. Люциферу был предоставлен ангельский яд, если он согласился использовать его, чтобы убить Се7мерку. Когда они уйдут с дороги, я стала бы беззащитной и уязвимой, и тот, кто стоит за этим показал бы свою уродливую морду. Вместо этого Люцифер отказался от сделки и заманил меня в ловушку, чтобы отправить в ад, где меня не найдут.
Крисиз откидывается на спинку стула, нахмурив брови.
— Черт. Так кто же реальная угроза?
— Никто не знает, — вмешивается Ли. — Лилит было поручено только следить за нами. У нее были…другие… мотивы для ее лжи, но она думала, что спасает наши жизни.
Однако мы подозреваем, что Серафим имеет к этому какое-то отношение.
— Тот самый Серафим? — ошеломленное выражение лица Крисиза соответствовало бы моему, если бы я не усвоила на собственном горьком опыте: все не то, чем кажется.
— Они нанесли нам визит незадолго до того, как Люцифер забрал ее, — объясняет Легион, плотно сжав губы.
— Они были здесь? В Чикаго?
Шок и боль на лице Крисиза вызывает неожиданный укол сочувствия в моей груди. Я вижу это по его глазам…Серафим считал меня достаточно важной персоной, чтобы спуститься на Землю, но его отца это не беспокоило. И хотя их мотивы, скорее всего, были злонамеренными, тот факт, что архангелы — самые могущественные создания в существовании вне Самого Бога — все же пришли, означает, что что-то серьезно происходит.
Крисиз приходит в себя в следующее мгновение ока, и возвращается к делу.
— Ты думаешь, у них есть корыстные интересы к Иден?
Легион взвешивает свои слова, прежде чем ответить.
— К Иден или…Адриэль.
Твою же мать.
Серьезно? Снова она?
— Пускай забирают ее, — бурчу я, — Черт, она мне не нужна.
— Все не так просто, Иден. Ты не можешь изгнать ангела. Это должен быть их выбор. Единственный другой способ ускорить процесс — это… — Легион сглатывает. — …убить тебя.
И вот мы снова здесь. Еще один способ, которым Адриэль вторглась в мою жизнь. Легион любил ее. Люцифер хочет использовать ее. И теперь, возможно, Серафим хочет ее извлечь. Рискуя убить меня, конечно. Я благодарна, когда Крисиз начинает задавать новые вопросы, спасая меня от мыслей об Адриэль и о том, что Серафим может захотеть моей смерти.
— Это может объяснить, почему Люцифер не пытался вернуть ее, верно? Он не хочет рисковать и выводить их из себя. Но разве он не был так непреклонен, защищая ее? И что теперь? Она сама по себе?
— Не знаю, что побуждает Люцифера делать то, что он делает — пожимает плечами Ли. — Он эгоист — полностью подчиняется своим желаниям. Если это вопрос самосохранения, он спасет свою шкуру.
— Ты думаешь, что Серафим действительно… причинит мне боль? — спрашиваю я чуть громче шепота.
Легион поворачивается ко мне, его взгляд теплый и серьезный.
— Я никогда не позволю этому случиться. Клянусь тебе, я буду сражаться до последнего вздоха на Земле, чтобы защитить тебя, Иден. Даже рискуя своей душой.
Он касается рукой моей щеки, когда Крисиз хихикает с другой стороны стола. Выражение лица Легиона мгновенно становится жестким, когда он поворачивается к нему.
— Ой, как мило. Только одна проблема: ничто не может сразить Серафима.
— Ничего. Но один из них сможет. — Мы таращимся на Ли, когда он продолжает. — Я знаю Серафимов, я был одним из них. Это правда — они неистребимы. И за пределами Всевышнего, только один из них может остановить себе подобных.