— Похоже, мы возвращаемся домой, — объявил Рог.
— Идти дом! — согласился Орев.
— Как только мы улетим, не думаю, что поверю, будто была здесь, — вздохнула Крапива. — Бабушка приходила поговорить. Я предложила ей остаться со мной и сказала, что мы заберем ее отсюда, но она ответила, что не может.
— Мать патеры Прилипала тоже приходила проведать его, — сказал Рог Шелку. — Он, улыбаясь, рассказывает об этом всем подряд. Он сказал ей, что теперь у него есть собственный мантейон, где он будет совершать жертвоприношения, исповедовать и приносить Мир Паса, и больше не будет работать во дворце Его Святейшества. А она ответила, что именно этого желала для него все время.
— Мать Гиацинт тоже навестила ее.
Крапива удивленно посмотрела на Шелка:
— Я не знала, что ее мать умерла, кальде.
— Как и Гиацинт.
Перехватывая веревку руками, они опять подтянули себя вперед и скоро уже стояли на палубе, хотя и стояли очень легковесно; Шелк освободился от веревочной петли.
— Кальде, вы так и не ответили на вопрос о крышах, — сказала Крапива. — И я хотела бы знать, почему тень здесь такая плотная, что мы никогда не видим солнца.
— Ее создает Пилон, или, во всяком случае, он выбрасывает ее в небо, — объявил Рог. — Я прав, кальде? Солнце сжигает ее, но она превращается не в дым, а в воздух. Если бы Пилон перестал это делать, тень бы исчезла, и все время стоял бы день. Только оно могло бы сжечь и сам Главный компьютер, потому что оно очень близко. Солнце начинается на вершине Пилона и идет вплоть до западного полюса.
— Длин путь, — уточнил Орев.
— И нам тоже предстоит длинный путь, — сказал Шелк, не обращаясь ни к Рогу, ни к Крапиве, — но, наконец-то, мы тронулись.
— А я поняла, зачем крыши, — сказала Крапива.
Шелк оглянулся на нее:
— Неужели? Тогда расскажи.
— Когда я была маленькой, мы ездили каждое лето на озеро. Потом… я не знаю, но что-то случилось; похоже, у нас не было достаточно денег.
— После того, как умер старый кальде, налоги выросли, — сказал ей Рог. — Просто прыгнули вверх.
— Может быть. В любом случае однажды, когда мне было девять или десять, мы ждали до тех пор, пока не уехали домой все остальные, и поехали только тогда, когда стало дешевле, и больше никогда не ездили.
Шелк кивнул.
— Иногда, после обеда, бывала замечательная погода, и мы плавали, но по утрам было очень холодно. Как-то утром я встала, когда в доме все еще спали, и пошла к озеру — просто чтобы посмотреть на него. Мне кажется, я знала, что это последний год и больше мы не приедем. Может быть, в тот день мы собирались уехать домой.
— Причем здесь крыши? — спросил Рог, но Шелк только прижал палец к губам.
— И все озеро было покрыто призраками; белые фигуры вылезали из-под воды и взлетали в воздух, все время становясь больше и сильнее. Тогда я много думала о призраках, потому что бабуля только что, ну, ты знаешь, ушла в Главный компьютер; как раз с ней я говорила сегодня. Наверно, нам сказали, что она в Главном компьютере, но для нас это ничего не значило. Рог, ты собираешься сказать, что это были не настоящие призраки?
Тот покачал головой.
— Так вот: не было никаких призраков, только сильный туман. На пирсе рыбачила одна старуха, которой я, кажется, нравилась — когда я спросила ее, она ответила, что воздух над озером пропитан водой, которая, охлаждаясь, собирается вместе, крошечные капельки становятся длинными и успевают еще больше вырасти, пока падают; именно это я вижу. До этого я никогда не интересовалась, откуда берется туман.
— Хорош туман.
— Верно, ты болотная птица. Разве место их обитания не в Палустрии, кальде? В болотах вокруг нее?
— Да, я так считаю, — кивнул Шелк.
— Просто я собираюсь сказать, что в тот день туман становился гуще и гуще, и все было мокрым. Так что если здесь много тумана… Хотя мы уже не там. Но вы понимаете, что я хочу сказать. Вряд ли кому понравится, если туман проникнет внутрь, так что нужны крыши, и они их сделали.
— Фонтаны тоже могут мочить траву, — сказал Рог, — как у нас дома в ветреный день. Но не так сильно, как ты думаешь, потому что есть штука, которая засасывает воздух на дно и берет воду из насоса. Вот если ее заткнуть, вода будет повсюду.
Шелк отбросил веревку и посмотрел, как она падает на палубу.
— У нас опять есть вес.
— Ага, я знаю. То есть «да».
— Я должен был бы подумать получше, прежде чем сказать, но я нахожу это возбуждающим. Когда мы прилетели и смогли плавать — смогли летать, до известной степени, особенно после того, как Скиахан снабдил нас силовыми модулями, — я тоже нашел это возбуждающим. Похоже, я противоречу сам себе.