Ложнодождевик покачала головой.
— Но Его Святейшество был здесь?
— Остановился и немного поболтал, такой же приятный, как любой другой, — сказал толстяк. — Я-то его не знаю, только жена, она знает это все. Ходит два-три раза почти каждую неделю. Маленький человечек, старше моего отца. Простой черный как-его-там, как любой другой авгур. — Он замолчал и посмотрел на майтеру Мрамор и Мукор. — Ежели они сгрудятся еще сильнее, кого-нибудь затолкают.
— Ты прав. — Сквозь снегопад майтера Мята подошла к костру. — Люди! Этот маленький костерок не может обогреть всех. Соберите больше дерева. Зажгите еще один! Вы сможете зажечь его от этого. — Они рассеялись с удивившей ее готовностью.
— Итак! — Она повернулась к Ложнодождевик и Сорокопуту. — Если Его Святейшество сейчас здесь, я должна поговорить с ним. Хотя бы из вежливости. Куда он пошел?
Сорокопут пожал плечами.
— Не знаю, генерал, — сказала Ложнодождевик, а ее муж добавил: — Сказал, что мы должны оставить виток; потом пришел кальде и увел его. Я видел его первый раз в жизни.
— Кальде Шелка?
Ложнодождевик кивнула:
— Он и его не знал.
Значит, тривигаунтцы освободили своих пленных, как и обещала генерал Саба; все остальные объяснения не имели смысла, и это было жизненно важно. Майтера Мята резко оглянулась, выискивая гонца, которого Бизон должен был отправить несколько минут назад.
— Этот, черный, искал кальде, — объяснил Сорокопут, — только кальде Шелк нашел его раньше.
— Их уже меньше. — Майтера Мята встала на цыпочки, смаргивая снег.
— Вы сказали им собирать дерево, генерал.
— Генерал! Генерал! — Несмотря на крики, она услышала спотыкающееся цоканье лошади, слишком быстро скачущей по заваленной мусором земле.
— Сюда! — Она слепо замахала рукой.
— Только послушайте эти барабаны, — пробормотала Ложнодождевик. — Побуждают меня куда-то пойти.
— Барабаны? — Майтера Мята нервно засмеялась, из-за чего ей тут же стало стыдно. — А я думала, что это мое сердце. Действительно думала.
— Генерал? — крикнул сквозь снег гонец Бизона. Она махнула ему, как и раньше, внимательно прислушиваясь. Не мерные удары высоких цилиндрических барабанов, которые использовали тривигаунтцы, но ровное там-там-там вайронезских боевых барабанов, напоминавших большие медные кастрюли для тушения, которые использовали в палестре; военные барабаны отбивали квикстеп для построения солдат перед сражением. Бизон собирается атаковать и сообщает об этом врагу и собственным труперам.
— Генерал! — Гонец спешился, едва не упав с тощего коричневого пони. — Полковник Бизон говорит, что мы готовы атаковать их. Дирижабль вернулся. Возможно, вы слышали об этом, сэр.
Майтера Мята кивнула:
— Да, слышала.
— Они бросают на нас минометные мины по всей линии фронта, сэр. Полковник говорит, что, если мы подойдем к ним ближе и смешаемся с ними, они не смогут бросать.
— Где он? Ты привел коня для меня?
— Да, сэр, только его забрал кальде. Могет быть, я не должен был давать ему, сэр, но…
— Безусловно, должен, если он захотел его. — Она отпихнула гонца с дороги и махнула в седло. — Я беру твоего. Возвращайся пешком. Где Бизон?
— В старом сарае для лодок, сэр. — Гонец неопределенно махнул на сумеречный снег, зародив в ней подозрение, не дезориентирован ли он, как и она.
— Удачи, — крикнула Ложнодождевик, и добавила: — Я иду.
— Нет! — Майтера Мята сжала ногами усталого пони, не обращая внимания на поднявшиеся из-под просторной черной юбки колени. — Ты останешься здесь и позаботишься о своем муже. Помоги майтере — я имею в виду Мэгги — с ненормальной девочкой. — Она указала на гонца, слишком поздно сообразив, что делает это рукояткой азота. — Ты уверен, что в лодочном сарае? Я приказала ему оставаться в тылу и не дать себя убить.
— Самое безопасное место, сэр, со всеми этими бомбами, что валятся нам на головы.
Потом расплывшееся пятно превратилось в двух всадников в темной одежде, сидевших вдвоем на белом коне, и знакомый голос прокричал:
— Вперед! Следуйте за этим офицером — он приведет вас в укрытие! Подальше от огня!
Голос принадлежал Шелку. Пока она смотрела, не веря своим глазам, он проскакал через огонь. На мгновение она заколебалась, потом грохот карабинов решил за нее.
— Мне даже нравится так ехать, — прошептала Гиацинт, еще крепче прижимаясь к Шелку, — только не давай ему опять идти рысью.