Так что патера сказал им не собираться толпой, а рассеяться и повсюду спрашивать, а потом, когда найдут, привести его к Гагарке. И еще он сказал Гагарке, что в капитуле есть записи, в которых написано, где находится каждый авгур и чем занимается, и эти записи находятся во дворце, и патера знает, где и как их прочитать. Он работал с ними много лет, правильно, патера? Так что он и Гагарка пошли искать, и вот мы здесь.
— Кремень, сын мой, твоей речи не хватает величественности, но ты верно изложил суть дела. — Наковальня внимательно посмотрел на Линзанга и его труперов. — А вы? Мы подчиняемся приказам Отца Семи. Вы можете помочь нам? Ни один святой авгур не может знать всех остальных. Нас слишком много. Вы знаете патеру Тушканчика? Кто-нибудь из вас? Говорите.
Молчание.
Майтеру Мята разбудили выстрелы. Сначала, моргая в темноте, она не поняла, что это за звуки; ее мучили голод и жажда, она смутно ощущала холод и сознавала, что ей холодно уже давно и во время сна она дрожала. Ягодицы и лопатки, прижатые ее маленьким весом к необработанному коркамню, закоченели; ноги замерзли.
Она села. В старой киновии на Серебряной улице ее комната была самой маленькой и скромной из всех, и потолок тек при каждом дожде; тем не менее, не настолько маленькой и скромной, чтобы в ней отсутствовало окно, и даже в самые темные ночи через изношенную штору в комнату вползали нити призрачного света.
Три резких громких удара, через неравные промежутки времени. Она вспомнила случай из детства: когда полностью сгнила пожелтевшая лента, на которой висела старая акварель, та упала и захватила с собой другую картину и маленькую вазу. Еще как-то раз она слышала, как лошадь пытается пробить копытами дорогу из стойла. Эти выстрелы звучали очень похоже.
— Э, генерал?
Голос Прилипалы; его гнусавый выговор привел ее в себя.
— Да, Ваше Высокопреосвященство.
— Вы, хм, знакомы со звуками выстрелов, а? Во время прошедших… э… боев.
— Да, Ваше Высокопреосвященство. Достаточно хорошо. — Против воли она спросила себя, сколько Прилипал, сколько авгуров и сивилл в ответ на теофанию Ехидны отправились бы в самое безопасное место, которое только смогли найти, и затаились бы там. Но не патера Шелк. (Он, кстати, и не мог). Патера Шелк был ранен в грудь, взят в плен, и сумел, каким-то образом, убедить Узика и всю Третью бригаду перейти на свою сторону; именно этот поступок, больше, чем что-либо другое, определил ход восстания. Но насколько больше…
— Э, генерал?
— Да, Ваше Высокопреосвященство. Я обдумываю ситуацию. Дверь очень толстая и достаточно плотно подогнанная, стены сделаны из коркамня. Все это довольно сильно искажает звук выстрелов, которые мы слышим.
— То есть вы… э… считаете, что это выстрелы?
— Сейчас я надену туфли, Ваше Высокопреосвященство. — В темноте она нащупала их. — Если нас куда-то поведут…
— Совершенно верно, — радостно сказал Прилипала. — Квезаль, а? Старый Квезаль. Его Святейшество, я должен был сказать.
Жажда накинулась с новой силой, и майтера Мята облизала сухие губы.
— Его Святейшество, Ваше Высокопреосвященство?
— Спасти, а? Он пришел за мной… э… за нами. Или… э… послал кого-то. Прозорливый, а? Играет в тонкую игру, старый Квезаль. Чувствует карту в обоих… хм… смыслах.
Она попыталась представить себе, как престарелый Пролокьютор сражается, с карабином в руке, с Пауком и его ловцами шпионов, и не сумела.
— Я бы скорее подумала, что на этот раз Бизон послал в туннели разведчиков, Ваше Высокопреосвященство. Если нам повезло, мы слышали некоторых из них. Но даже если они и заметят эту дверь, быть может они не смогут открыть ее.
Еще один выстрел, без всякого сомнения, выстрел.
— Они заметят ее, генерал. Даю… э… слово. Мой гаммадион, э?
— Ваш гаммадион, Ваше Высокопреосвященство?
— Не вы, э, сивиллы. Но мы, авгуры. Святые авгуры, а? Носим пустой крест Паса. Разделяется на части. Используем, чтобы проверить Окно, э? Укрепляет соединения, служит для настройки, для всех подобных, э, операций. Золотой, эй? Мой. Коадъютора, э? Камни. Не как у старого Квезаля, хм, но геммы. Аметисты, по большей части. Золотая цепь. Под моей туникой, обычно. Наружи, во время жертвоприношения, эй?