— Точняк. — Паук сел, лицом к ней, с иглометом в правой руке. Устроившись, он поднял его вверх. — Я могу его убрать. Вы же не собираетесь прыгать на меня, никто из вас.
— Я… э… собирался, — проворчал Прилипала.
— Ха! Я так не думаю. — Паук сунул игломет в куртку. — Как я и сказал, сив, там большая дверь, и у меня есть от нее слово. Советник Потто сказал мне его много лет назад. Так что ты входишь внутрь, и там, где он кончается, — грязь. Вниз, ближе к озеру, они становятся глубже, там все из камня или коркамня, но здесь, повыше, уйма грязи.
— Я поняла.
Он коснулся стены из коркамня.
— За ней везде земля. Я могу определить это по ее виду. Когда у нас кто-то замерзает в городе и поблизости нет ничего подходящего, мы сносим их вниз. Или если кто-то умирает здесь. Однажды так уже было.
Опять усевшись, майтера Мята кивнула на труп.
— Лилия. Теперь дважды. Но еще до того, одного из моей банды тяжело ранило наверху, и мы принесли его вниз, но тут он умер. Мы стали копать прямо в земле, вроде как, пока не вырыли достаточно длинную дыру. Мы принесли рулоны поли, потом положили несколько кусков поли в дыру, завернули его в другие и опустили прямо туда. — Он вопросительно посмотрел на нее, и она кивнула.
— Потом мы использовали вынутую землю, чтобы наполнить дыру. У каждого есть перо. — Он достал из кармана большой складной нож с рукояткой из оленьего рога. — И мы написали имя и кое-что о нем на листе бумаги, и воткнули лист вместе с его пером на могиле, чтобы не копать там для кого-нибудь другого.
— И как памятник, — предположила майтера Мята, — хотя я сомневаюсь, что ты признаешься в этом.
— Лилия, сив, никогда. Это просто кое-что для быков постарше, вроде меня. Когда мы снова оказываемся внутри, мы смотрим на них и, могет быть, рассказываем о них новым парням. Вроде как мы обычно используем имя Тити для тех быков, которые надевают платье и раскрашивают свое лицо. Не для тебя, сив. Ты знаешь, что я имею в виду — пудра, краска и все такое. Духи.
Она кивнула:
— Я действительно знаю и не оскорбилась, по меньшей мере. Продолжай.
— Дай Тити полчаса, и он станет самой красивой девчонкой в городе. Он держит волосы достаточно длинными и может уложить их немного по-другому — и тогда это будут коротко обрезанные девичьи волосы. Не такие короткие, как у тебя, но короткие, и, увидев их, ты скажешь, что это девичьи волосы. Если Тити не раскрасит свой циферблат, эти треклятые волосы заставят тебя шизануться. Ты станешь говорить сама с собой.
— Такая личность должна быть очень ценной для тебя.
— Лилия, так и есть. К тому же он очень приятный парень. Был случай, когда мы работали по банде из Урбса. Мы знали, кто они и чего ищут, и нам было интересно посмотреть, что они делают и с кем говорят. В нашей профессии мы занимаемся этим все время. Советник Потто хотел, чтобы Урбс кое-что узнал, и нам надо было понять, нашли ли они это; и еще нам надо было подсунуть этим шпионам полную лажу, в которую они бы захотели поверить. Один из них рюхнул. Знаешь, что я имею в виду, сив?
— Да, по-моему.
— Мы не могли ничего сделать с ним. Не могли заморозить его. Но мы и не делаем, если не должны.
Прилипала посмотрел вверх.
— Хм… не могущий быть отозванный. Не… а… вернувшийся назад, э?
— Прямо в точку, патера. Это он в двух словах. Ты знаешь таких, а? Пронырливый парень, не провести. Или так: он один из тех, кто пьет до тенеподъема и не забывает. Ничего. Если бы мы его заморозили, они бы все ушли в подполье, и Урбс прислал бы нового пацана.
Так что я сделал ставку на донос и арест. Я приказал Тити закадрить его и зайти в пару-тройку мест, чтобы потом люди показали, что видели их. Потом Тити побежал к прыгунам и ну орать: «Меня изнасиловали!» Дескать, это сделал пацан из Урбса. Они взяли Тити с собой и пошли туда, чтобы посадить пацана.
Я знал это логово, как и Тити, и задержал его там. У меня была колода крапленых карт, и я дал ему выиграть бабки. Не слишком много, но достаточно, лишь бы уверить его, что он может играть моей колодой.
— Бесчестная… э… игра? Ты, э, обманщик, Паук. Верно?
— Точняк. Но я не раздел его. Сначала я забрал его деньги, потом дал отыграться и в придачу немного выиграть. Он должен был потерять на следующей сдаче, или мне бы пришлось положить на стол больше, чем у меня было. Намного больше, и он собирался выиграть их, потому как не запыхался. Я сказал ему: «Разве ты не обчистил меня?», и отодвинул мой стул, дескать, ты слишком хорошо ломаешь карту, а он сказал — еще одну сдачу. Я знал, что Тити собирается привести прыгунов в два-три места, прежде чем зарулить сюда.