- Знаешь, - отвечает Коул, чуть повернув голову в ее сторону. – Я больше всего боюсь увидеть свою малышку. Она, наверняка, уже не такая маленькая, как была, когда я держал ее в руках последний раз. Но с еще большим ужасом я боюсь возвращать ее жене, ведь тогда это будет означать, что я больше никогда не увижу мою семью. Конец.
Взглянув на Джейсона, я начинаю понимать, какого̀ было ему все эти полгода. Я не раз задавался вопросом, почему он такой угрюмый и уставший. Но теперь я могу прочувствовать то же, что и он. Потерю. Глубокую потерю родного и близкого человека, от которой все внутренности словно выворачивают наизнанку. Но только наше различие в том, что он мыслит импульсивно, в то время как я начал мыслить разумно, ведь я уже испытал все эти ощущения на себе несколько лет назад.
- Давайте не будем о плохом. У нас есть план, и он должен сработать. Не сработает первый, пойдем по второму. Но в одном мы уверены точно: Райт не остановится на одних документах. Ему нужны все мы.
Глаза Тайлера наполнены решимостью. В них тлеет огонь, жажда победы в этой войне, ведь речь идет не только о каком-то бизнесе. Он будет бороться за свою семью – мать, жену, подругу и дочь. Он должен поставить точку в этом сражении и предотвратить войну.
- У нас все получится, - говорю я, сильнее надавив на педаль газа.
Небольшие города сменяются друг за другом, вперемешку с густыми лесами. А мы тем временем находим плакат, о котором сказал Райт по телефону. Это был наш ориентир. Заметив издалека красные буквы на желтом фоне, мое сердце начало ускоряться в груди от волнения. Взглянув в зеркало заднего вида, заметил, что Тайлер тоже обратил внимание на баннер, от чего придвинулся вперед, чтобы лучше разглядеть обстановку вокруг.
- Мы на месте, - чуть слышно произношу я, стараясь не выдать дрожащий голос. Во мне много уверенности, но так же страха, волнения, ожидания. От нервозности, движения становятся резкими, от чего я неаккуратно поворачиваю руль и съезжаю с асфальтированной дороги на ухабистую, сотрясая моих пассажиров по кузову авто. – Простите.
Останавливаюсь, всматриваясь в каждый куст, окружающий нас, но редкие стволы деревьев вряд ли могли бы скрыть человека.
- Встреча через 20 минут, я успею дойти пешком прямо отсюда. Вряд ли Райт захочет встретиться со мной.
- Действуй так, как обговаривали. Не медли, не сомневайся, не показывай никаких эмоций относительно нас. Райт должен думать, что ты с нами. И пока он ни о чем не догадывается – это наш козырь. Будь аккуратен.
- Не нужно нежностей, приятель. Порвем этого ублюдка и дело с концом! – Коул срывается, сжимая кулаки.
- Вот именно поэтому он сейчас это и говорит тебе, - Тай хлопает Джейсона по плечу, чтобы тот пришел в себя.
- Райт очень проницателен, Джейсон. Тебе ли не знать. Не выдай себя ничем, - ласковый голос Алексис звучит умоляюще. Она волнуется больше, чем кто-либо другой в этой машине.
- Двадцать минут. И оставьте его для меня! У нас с ним свои счеты, - Коул выходит из машины и скрывается в кустах, стремительно убегая к месту встречи.
- Ты готова? - поворачиваюсь к Алексис. Хочется приободрить ее, сказать что-то, что успокоит и воодушевит ее, но сейчас я не силен в мотивации. Главное не потерять собственный рассудок и не слететь с катушек, как только я увижу Райта, а тем более Элис. Девушка кивнула, после чего мы тронулись дальше по дорожке.
Двадцать минут длятся, словно двадцать часов. Каждые шестьдесят секунд, как чертов год, тянутся безумно долго, отдаваясь нервной дрожью. Я не мог больше сидеть, поэтому вышел из машины. Чтобы успокоиться, делаю несколько глубоких вдохов. Раньше я бы обязательно заметил, как здесь хорошо и спокойно. Среди деревьев можно различить звуки птиц, шелест листвы, шум ветра. Но сейчас вся эта ситуация оставила в голове только две функции – воевать и защищать.
Со стороны заезда доносится шум двигателя, и я тут же открываю пассажирскую дверь.
- Они здесь, - говорю Алексис и Тайлеру. Пара выходит из авто и становится рядом со мной. Взглянув на меня, Тай переставляет Алексис и ставит ее между нами, чтобы была хоть какая-то возможность уберечь ее, если что-то пойдет не по нашему плану. – Бумаги у тебя? – не слишком громко интересуюсь у девушки.
- Да, - отвечает и чуть поднимает желтый конверт.
- Хорошо. Удачи нам.
Я пытаюсь успокоить себя, но мое тело отказывается. С каждой секундой белый фургон приближается ближе, и сквозь отблески деревьев на лобовом стекле, можно разглядеть самодовольную ухмылку Райта. Дыхание сбивается от того, что сейчас будет происходить, словно я не служил в полиции шесть лет. Чувство, будто никогда не вел переговоров с преступниками. Вся уверенность в наших хорошо продуманных планах куда-то исчезла, растворилась, оставив только присутствие паники и начинающиеся следы мандража.
Машина остановилась, и я взглянул на Тайлера еще раз. Когда-то мы бок о бок поступали в один колледж, а теперь плечом к плечу защищаем тех, кого любим больше всего на свете.
Дверь открывается с двух сторон, с одной стороны выходит крупный мужчина лет сорока. В его взгляде читается свирепость, угроза и насмешка над нами. Тем временем Райт абсолютно расслаблен.
- Какая долгожданная встреча. - Его мерзкий голос можно почувствовать всем телом, а еще больше я ощущал дикое желание наброситься на него, узнать, где Элис и выпотрошить из этого урода все дерьмо. Но все что я мог – это стоять и наблюдать за тем, что будет происходить дальше. Глаза Райта устремились на Алексис, и я заметил, что девушка, сжавшись под пристальным взглядом, придвинулась ближе к Тайлеру, а тот чуть завел ее за спину. Я вспомнил, что рассказала Алексис, что сделал с ней этот ублюдок, и если бы я был животным, то Райт давно бы услышал дикий рык, который я мог бы выпустить в любую секунду, указывая на то, что с нами опасно шутить.
Его смех слился со звуком открывающейся дверцы, откуда охранник вытащил девушку.
Изначально я увидел ноги. Оголенные ноги, покрытые синяками и ссадинами, ступающие на холодный снег, окружающий нас. А затем и вовсе поднял взгляд на нее. Элис. Она была одета в тонкий короткий халат, который колыхался от каждого дуновения ветра, оголяя еще сильнее ноги. Уставшая, грязная, избитая. У меня наступил шок от того, что сделали эти кретины с ней за эти дни. Неделя. Проклятая неделя, которая пронеслась для нас сожалениями, раскаяниями и размышлениями, стала для девушки адом. Я не знал, хотел ли видеть ее сейчас. Видеть перед собой такой слабой, измученной. Никогда бы не смог подумать, что что-то или кто-то может сломать ее настолько сильно. Но сейчас она стоит в нескольких метрах от меня, а я пытаюсь понять, что сделаю в первую очередь – обниму ее и скажу, что все уже позади, и она со мной, или же пробью огромную дыру в голове и сердце этого урода, который посмел сделать это с ней. Тот, который без зазрения какой-либо совести стоит сейчас перед нами со своей идиотской и наглой улыбкой, полагая, что все под его полным контролем. Как же мне хочется, чтобы все пошло не по моему плану.
- Элис! – чуть слышно зовет ее Алексис.
- Алекс? – ее дрожащий голос пробивает мое сердце. На какую-то долю секунды он стал самым важным в этом месте и в эту секунду. Я сильнее сжимаю кулаки, чтобы сдержаться и не сглупить, но это начинает становиться не контролируемым.
- Элис! – Алексис подаётся вперед, но тут же Райт достает пистолет и направляет его прямо на Алексис.
- Стоять! – кричит он, и мерзкий голос разносится по лесу, отправляя напуганных птиц в воздух. - Наконец-то вся шайка в сборе, и появился новый игрок. Знаете, я не мог даже предположить, что вы будете настолько тупы. Видели бы вы сейчас свои лица. Вы затеяли игру, в которой проигрываете. – Как только Алексис отошла назад, Тайлер тут же закрыл ее от Райта спиной, ступая на шаг вперед. В то время как Брайн навел пистолет на Элис и передернул затвор. - И этот финал очень эпичен.
Охранник, который по-прежнему держал Элис, стягивает с нее повязку, от чего девушка хмурится. И я больше не могу дышать, меня, будто, парализовало. Тот бриллиант, что я видел в Элис раньше, исчез. Передо мной стоит совершенно другой человек, и я не могу понять, чего мне хочется больше всего: кинуться к ней навстречу, сказать, что все позади, и я больше никогда не выпущу ее из поля зрения; или надрать задницу этому придурку, который угрожает ей. Она остановилась на мне взглядом, и в ее глазах читалось так много всего, весь тот ужас, что она пережила, пока мы прохлаждались и спали на мягких матрацах, завтракали изысканными блюдами. Я ненавидел себя за это сейчас, и ненавидел за то, что допустил ее побег из дома. Сожалел, что не догнал ее тогда, что проявил слабость в то время, как она ожидала увидеть перед собой сильного мужчину, готового отвечать за свои слова и поступки. Какой же я мудак.