Ничего.
Вот что я чувствую. Абсолютно ничего. Ни во время ужина, ни когда Уэсли берет меня за руку и отводит к своему пикапу. Ни волнения, ни толики предвкушения, когда он открывает передо мной дверь и, нежно убрав с моего лица волосы, наклоняется.
Его поступок меня заводит, и я в последнюю секунду отворачиваюсь, не в силах этого вынести. Это не ласка Шона и не губы Доминика. Уэсли опускает голову и внимательно смотрит на меня.
– Тебе разбили сердце?
– Извини. Я думала, что уже готова.
– Ничего. Просто… когда я говорил за ужином и не мог заткнуться, мне показалось, что мыслями ты не со мной.
– Дело не в тебе… – Я чувствую неловкость и по выражению его лица понимаю, что правда была бы более милосердным поступком.
Ему хватает такта хмыкнуть.
– Ауч.
Хочется заползти под его пикап. Вместо этого Уэсли помогает мне сесть в машину и наклоняется.
– Все хорошо, Сесилия. Я понимаю тебя.
Испытывая чувство вины, я смотрю на него.
– Я оплачу свой заказ.
– Сколько еще ты планируешь меня сегодня оскорблять? И с какими придурками ты раньше встречалась?
С незабываемыми придурками и немного мерзавцами.
– Я бы не стала тебя винить, отправь ты меня домой на такси.
– Ты до боли честная, но мне это нравится. – Он прикусывает губу и смотрит в глаза. – А еще очень красивая. Я польщен, что стал твоей первой попыткой. И может быть… – Уэсли пожимает плечами. – Может быть, мы как-нибудь попробуем снова.
– С радостью.
Мы оба понимаем, что это ложь, но я успокаиваюсь и пристегиваюсь, пока Уэсли обходит пикап. Он садится в машину и на обратном пути настраивает радио. В салоне повисает тишина. Я радуюсь, когда он наконец заговаривает:
– Так это был кто-то из местных?
– Нет. Просто мудак, с которым я встречалась в Джорджии. – Ложь с каждым разом дается легче. Но говорить правду в мои планы не входит.
Уэсли оставляет меня у входной двери, дружески обнимает на прощание и предлагает позвонить ему, когда я буду готова. Когда он уезжает, я проклинаю свое верное сердце и, разозлившись на себя, от души хлопаю дверью.
Приуныв, поднимаюсь по лестнице и захожу в спальню. Скинув босоножки, вытаскиваю из сумочки телефон и отправляю сообщение Кристи.
«План “Покончи с ними” полностью провалился».
Кристи: «Не сдавайся, детка. Сейчас любой мужчина просто временная замена».
«Я еще не готова».
Кристи: «Ничего страшного. Не спеши. У тебя все получится».
«Чем сегодня занята?»
Кристи: «“Нетфликс” и расслабон. Завтра тебе все расскажу».
«Отдыхай, детка. И жду новостей. Люблю. Спокойной ночи. Целую».
Я решила смириться со своим прогрессом. Я сходила на свидание, и неважно, успешно оно прошло или нет. Это уже начало.
Поставив телефон на зарядку, откидываю одеяло, сажусь на край кровати и вожу пятками по плюшевому ковру.
Попытка жить «обычной» жизнью после страстных отношений с двумя парнями изматывает. Спустя столько месяцев я продолжаю скучать по суматошным вечерам, по загадочности, связи и сексу. Божественному сексу.
Я предоставила себе достаточно времени, чтобы оплакать эти отношения. Было бы гораздо легче, если бы сердце прислушалось к разуму. Провожу пальцами по нетронутым губам и решаю смыть макияж под душем утром. Откинув подушки с одеяла, устраиваюсь удобнее с книгой и замираю, увидев металлический кулон, дожидающийся меня на подушке.
Обхватив его пальцами, подношу к глазам и не верю, что держу его в руках, не верю в то, что он может означать. Подскакиваю с кровати и оглядываю комнату, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце.
– Шон? Доминик?
Я иду в ванную. Пусто.
Балкон. Тоже никого.
В отчаянии обыскиваю дом, но обнаруживаю, что все двери заперты.
Но запертые двери никогда их не останавливали. Они никогда не были преградой. И доказательство у меня в руке.
Окрыленная надеждой, застегиваю кулон на шее и бросаюсь к черному ходу. Снимаю с напольной вешалки резиновые сапоги, надеваю их и достаю из дождевика карманный фонарик. Спустя пару секунд я вожу слабым лучом по внутреннему двору.
– Шон? Доминик?
Никого.
Направляюсь прямиком в лес, мимо поля со свежескошенной травой. От ощущения теплого металла на шее в осколках сердца проклевывается первый намек на надежду. Взобравшись на небольшой холм, ведущий к лесу и поляне, с трудом перевожу дыхание.
От раскинувшегося передо мной вида я охаю. Высокая трава покачивается, залитая желто-зеленым светом от сотен светлячков. Они плавно перемещаются с кустов на толстые ветки и сияют в небе как алмазы, исчезая в свете полной луны.